Паломничество, то есть путешествие с молитвенными намерениями по местам, связанным с появлением той или иной религии или ее сакральной истории. В исламе паломничество в Мекку и Медину (хадж) было провозглашено одной из обязательных практик для «правоверных». В иудаизме ( его хасидском ответвлении), христианстве, буддизме паломничество – это скорее такой благочестивый обычай, не определяющий, как в исламе полноту религиозной практики.
Как недавно начавшему практиковать православную религию в рамках христианства, но при этом оставаясь, в целом, человеком позитивно открытым миру и мирам ( в том числе и миру различных религий), я как-то задумался о такой штуке как паломничество. О том, во-первых, куда нам, современным российским православным отправится в паломничество и что это дает, в конечном итоге нашему уму и сердцу.
Ну с маршрутами более-менее ясно. Очень желательно было бы посетить Иерусалим, Афон, Софию (Константинопольскую) – это святыни мирового православия. В России это прежде всего Троице-Сергиев монастырь, Псково-Печерская обитель, Саров и Дивеево – символизирующие собой основные вехи стяжания наибольших глубин православной духовности на Руси-России.
Но маршрутов, предлагаемых сегодня именно для православного паломничества гораздо больше. При этом опять же, формально для полноты православной веры, вроде бы как завзятым пилигримом становится не обязательно. Достаточно регулярного посещения литургии с причащением, домашнего иконостаса, евангелия и святоотеческой литературы и еще и еще раз – веры и молитвы. Да, многие места паломничества в христианской церкви, связанными с чудесами, проявленными от икон или святых мощей и приобщение , в том числе и физическое, к ним занимают важное место в культуре паломничества. Хотя думается, что при наличии сильной и горячей веры и не менее горячего по искренности сердечности молитвенного делания чудо возможно и совсем недалеко от твоего дома родного. А может даже и в самом этом доме. Но это, так сказать, очень личное мнение.
А вот в целях получения ответа на вопрос- что дает нам именно паломническое посещение многочисленных в России мест, давно известных и как объекты историко-культурного туризма, мы «присоседились» к группе паломников известного всем московского храма Богоявления в Елохове в поездке в город Юрьев-Польской (Польский).
Этот город, расположен несколько на «отшибе» от главного туристического тракта этих мест Владимир (Боголюбово)- Суздаль. Ныне райцентр с 17-ти тысячным населением, находящийся в 180 км от Москвы, никак не связан с т.н. «Польшей» (вторая часть его названия происходит от поля или «ополья»-широких полей, в котором и находится Юрьев), за то тесными узами веры и истории связан с первопрестольной матушкой-Москвой. А с Польшей Юрьев связан, но весьма печально – в “смутное время” польские интервенты дотла сожгли
Город был основан в 1152 году князем Юрием по прозванию Долгорукий, тем, кто за пять лет до этого основал «град Москву». Но, если от Москвы тех времен мало что осталось, то Юрьев-Польской вполне в ту эпоху переносит. До сих пор, например, сохранились почти идеально круглые валы детинца, возведенного Юрием. А в 1230 – 1234 годах тогдашним князем Святославом Всеволодовичем был построен Георгиевский собор. Причем «построен князем» здесь следует понимать в самом прямом смысле слова, а не так, что возвели его в во времена Святославова княжения. Как указывает «Тверская летопись» Святослав «сам бе мастер». То есть был чем-то вроде и за архитектора, и прораба артели храмоздателей.
Храм Св. Георгия в своем первоначальном виде мало чем отличался, например, от суздальского храма Бориса и Глеба или Спасского собора в Переяславле (Залесском). Это было сооружение достаточно больших для малого города объемов, в котором, как и в других храмах домонгольской Руси византийский крестово-купольный стиль сочетается с элементами, характерными для славянского зодчества.
Собор был освящен во имя Св. Георгия (Юргия или Юрия в славяно-русском произношении, соответстнно, небесного покровителя основателя города, князя Юрия Владимировича). Раньше считалось, что нынешний храм был возведен на фундаменте белокаменного Георгиевского храма, построенного в 1152 году, однако археологические раскопки в прошлом веке этого не подтвердили. Считается, что Святослав разобрал эту изрядно обветшавшую церковь и четыре года спустя соорудил «церкву чудну зело, велми украси ю резным камением от подошвы».
При Иване III в XV столетии значительная часть Георгиевского собора обветшала и обрушилась. Восстановление святыни было поручено великим князем Московским Василию Ермолину. Его нельзя назвать в современном смысле этого слова зодчим или реставратором, скорее он выступал как прораб и подрядчик. Василий Ермолин принадлежал к роду «сурожских гостей» (купцов), торговавшими с Турцией и южным зарубежьем через город Сурож (ныне Судак) в Крыму. Но семья была достаточно набожной, отец Василия Дмитрий на склоне лет постригся в монахи с именем Дионисий. Он упоминается в «Житии св. Сергия Радонежского». Собор был восстановлен, однако он стал гораздо ниже и приземистее. Но главной заслугой Василия Ермолина стало то, что он не переложил обрушившиеся части храма кирпичной кладкой, а собрал все сохранившиеся белокаменные блоки и рельефы на них, числом около 450. Однако первоначальных чертежей у восстановителя под рукой не было, и рельефы расположились в отличном от первоначального порядке.
А именно рельефы эти стали тем, что делает Георгиевский собор «чудом света» по крайней мере российского масштаба. Здесь много растительных орнаментов, а также изображений языческого происхождения- звери-китоврасы, женщины-птицы (сирены, упоминаемые еще в «Одиссее» Гомера). Есть и новозаветные сюжеты.
Ключевым с точки зрения смысла здесь является рельеф св. Георгия Победоносца. Интересно, что здесь он изображен пешим и опирающимся на щит, а не в традиционном воинственном сюжете на коне, копьем змия поражающим.
Интересно, что Георгиевский собор – единственный православный храм, с рельефом, изображающим слона. Ведь, эти животные ( и современная наука это подтверждает) в Юрьево-Польском р-не Владимирской обл. РФ не водились и не водятся.
Еще есть на соборе рельеф с некоторым непривычным для нас названием и сюжетом «Вознесение Александра Македонского на небо». Казалось бы, какое отношение имеет греческий языческий император IV в до н.э. к православию в Северо-восточной Руси XIII в. н.э. Однако сюжет был очень популярен как в западно- так и восточнохристианском мире. Его можно найти на нательных крестиках, монетах, медальонах и других артефактах той эпохи. Рельеф с аналогичным сюжетом есть и на стенах Свято-Дмитриевского собора во Владимире.
Это предание приведено в тексте III в «Александрии» (жизнеописании Александра Македонского) Псевдокаллисфена), широко распространенным в греко-византийском и православном мире как полезное для души и разума чтиве. Вот, что там говорилось об этом событии (разумеется не следует сбрасывать со счета его мифологическое происхождение: ««Я (Александр) приказал взять из числа птиц, (обитавших) в этом месте, двух. Это были огромные птицы, белые и ручные, ибо, увидев нас, они не убежали. Некоторые из воинов поднялись к ним на плечи, и они подняли их и взлетели. Они питались дикими зверями, а многие из птиц приходили к нам ради павших лошадей. Выбрав двух из этих птиц, я приказал не кормить их три дня. А на третий день я приказал изготовить из дерева род ярма и привязать его к их шеям. Затем я поручил принести бычью кожу и положить ее посреди ярма. Так, соорудив нечто вроде корзины, я вошел в ее середину, крепко держа копье в семь локтей длиной, на конце которого была лошадиная печень. Тотчас же птицы взлетели, чтобы съесть печень, и я поднялся вместе с ними в воздух, так что, казалось, я был близко от неба. Я сильно дрожал, ощущая холод воздуха и ветер, производимый крыльями птиц. Потом внезапно я увидел перед собой человекообразную птицу, которая сказала мне: „О Александр! Зачем, не познав земного, ты стремишься познать небесное? Возвращайся скорее на землю, пока ты не стал пищей птиц…“ И я повернул по высшей воле и спустился на землю, далеко от стана, в семи днях пути. Я был наполовину мертв».
В Византии тех лет, уже ставшей православной империей, тем не менее почиталось культурное наследие античной Греции. А император Александр почитался как личность, своей жизнью и деятельностью как бы воплощавшей идею о Божественном происхождении императорской, царской и княжеской власти. В те времена, каждый удельный князь, считал себя пусть маленьким но «императором» в своих владениях, отсюда и распространенность в христианское время и в православном месте, этого сугубо языческого сюжета. Как пишет известный советский археолог и автор лучшего вплоть до сегодняшнего дня историко-искусствоведческого путеводителя по Владимирщине Николай Воронин: ««Эта фантастическая тема понималась в древности как символ прославления царской власти, ее апофеоз и хорошо отвечала общей идее образа дворцового княжеского собора…» (Воронин Н. Н. Владимир, Боголюбово, Суздаль, Юрьев-Польской. Книга-спутник по древним городам Владимирской земли,М « Искусство», 1983г»).
После обзорной экскурсии по внешнему убранству собора, автор не удержался и прямотой православного «неофита» спросил у гида: « Это как же… извиняюсь понимать. Почему стены православного собора усеяны всякой полуязыческой «ночной нежитью?». Ответ оказался сокрытым в личности самого храмоздателя – князя Святослава Всеволодовича.
Святослав, князь Юрьев-Польский, был одним из сыновей владимирского князя Всеволода, сына Юрия Долгорукого, вошедшего в историю с прозвищем «Большое гнездо» за свою многодетность. Его матерью была уроженка нынешних словацких земель княжна Анна Шварновна ( тогда, несмотря на всю католическую экспансию, большая часть населения нынешних Чехии и Словакии еще исповедовала православие). Святослав был сыном, конечно же своего времени –постоянных войн как с о своими братьями-князьями и , по совместительству, конкурентами, так из соседними народами. Святослав ходил походами на местные угро-финские племена – мерю и мордву и так же волжских тюрков-булгар – к тому времени уже ставших (в 922 г) мусульманами. Однако он был, пожалуй самым миролюбивым из всех «птенцов» большого гнезда Всеволодова. Летописные своды донесли до нас сведенья и об особенной набожности князя. Конец жизни он провел, отказавшись от владимирского княжения в возрожденном им в Юрьево-Польском Михаило-Архангельском монастыре, в посте и молитве. Здесь в Свято-Михайловском храме и покоятся его мощи.
А Георгиевский собор своим убранством в том числе должен был символизировать победу, и торжество христианства над язычеством, но победу как можно более мирную. Ведь воинственный Георгий Победоносец здесь у нас очень миролюбивый без копья коня и поверженного змия. А смешение христианских и языческих символов в убранстве храма символизирует некое мирное единение христианства и язычества перед лицом общего для нас всех Бога. Ведь любой храм- это зримое воплощение на Земле Его, Единого.
То есть перед нами своего рода даже в чем-то и межрелигиозный «Храм Мира» в исполнении и понимании русских православных христиан XIII столетия.
Вплоть до настоящего времени, Георгиевский собор остается «музеефицированным», богослужения проходят лишь несколько раз в год. Хотя внутренние фрески XIX века особенного благолепия почему-то не вызывают, здесь же в соборе есть каменное распятие известное как «Святославов крест». Князь канонизирован как святой уже очень давно, а кресту приписываются чудные свойства. Он почитается и не только местными жителями. Известно, что по дороге на богомолье в Нижний Новгород к кресту прикладывался и первый Романов- царь Михаил Федорович. Приложились и мы, буквально физически почувствовав при этом духовную связь времен и идей.
Такие вот мысли-впечатления пришли при молитвенном посещении хотя и не самого, но все же достаточно известного памятника русской истории и культуры. А по возвращении, в кофейне, недалеко от Елоховского собора, близ метро «Бауманская», на основе еще совсем свежих впечатлений сформировался такой ответ на второй из вопросов, поставленных нами в самом начале, о сути и смысле паломничества. Разумеется, если говорить о самых различных местах и регионах, это в первую очередь направление собственного тела и ума к собранию фактов и событий, иллюстрируемых изобразительными и иными средствами. Да, и в этом смысле можно паломничество обозначить в некотором смысле как своеобразный вид культурно-образовательного туризма. Но только лишь «в некотором смысле».
Паломничеством путешествие делает молитвенное намерение, размышления о чем-то большем , чем исторические факты и артефакты. И тогда происходит удивительное. Из отдельных поездок в конкретные места и регионы формируется как мозаика из отдельных, но очень колористичных камешков формируется целостная картина времени и мира. Как мира созданного, действовавшего и живущего по промыслу Божию. А это уже иное «мировидение». Если просто познание мира через историю-географию достаточно нам разнообразную и многоцветную, но все ж довольно одномерную картину мира, то через «глаза веры», которое открывает путешествие с целью паломничества делает эту картину объемной, глубокой, в самой себе, помимо образов мира , имеющую цель и смысл. Но и наконец, молитвы и другие проявления благочестия, подкрепленные импульсом живой веры в пути ко святым местам, только укрепят нашу веру. А значит и нашу личность. Укрепят и физически , и морально.
Вот такой наш ответ на вопрос, после нашего первого паломничества «одной православной святыни». Подтвердят ли его дальнейшие подобные путешествия- посмотрим. И поделимся мыслями.
Иван Нелюбов, православный универсалист и начинающий паломник, специально для ВиМ.
Юрьев –Польский- Москва
От редакции. Многое из сказанного здесь, как принято, говорить не обязательно отражает позицию главреда и редакции ВиМ. Однако наш портал не является религиозным изданием, связанным с одним определенным исповеданием (хотя в силу ряда причин у нас появляется приоритет мусульманского видения проблем и освещения именно мусульманской тематики). Мы – издание светское, и стремимся освещать факты и события современные и минувших дней, связанные со всеми религиями. Мы также открыты для авторов – приверженцев разных религий, а также агностиков и атеистов и их публикаций. Наше единственное требование-отсутствие любого экстремизма и негативного отношения к иным религиозным, мировоззренческим и общественным взглядом. Этой публикацией православного автора, мы сделали первый шаг в этом направлении. Дай Бог, чтобы не последний.
Редакция ВиМ