Национализм обычно воспринимается как прерогатива правой политики, и он долгое время был краеугольным камнем авторитарных и фашистских правительств по всему миру. В демократических странах термин «национализм» связан с национальным шовинизмом — верой в превосходство собственной нации и её граждан, — но картина сложнее, чем кажется на первый взгляд.
Начнём с того, что патриотизм мало чем отличается от национализма, кроме степени интенсивности. Однако большинство из нас может распознать разницу между любовью к своей родине и более жёсткими, часто исключающими или ксенофобскими принципами крайнего национализма. Патриотизм — это национализм в слабой степени, но радикальный национализм часто превращается в ксенофобию.
Ситуация ещё больше усложняется из-за национализма субгосударственных образований или меньшинств — совершенно иного явления, которое часто ассоциируется с левыми и прогрессивными идеалами. Многие политические партии и идеологии — в Европе, Америке и других странах — используют термин «националист» без каких-либо коннотаций с ультраправыми убеждениями. Вместо этого они представляют нацию как освободительную силу, стремящуюся к самоопределению определённой территории.
В качестве примеров можно привести Национальную партию Суринама (основана в 1946 году), Баскскую националистическую партию (1895), Шотландскую национальную партию (1934) и Галисийский националистический блок (1982). Некоторые известные европейские левые движения, такие как ирландская партия Шинн Фейн, являются ярыми националистами, в то время как другие, такие как валлийская Партия Уэльса, придерживаются экосоциалистических принципов.
Подробнее: Как «Шинн Фейн» превратилась из ассоциации ИРА в реалистичную левую альтернативу
Это не означает, что национализм меньшинств или субгосударственных образований не подвержен влиянию радикальных правых. Бельгийская партия «Фламандский интерес» и «Каталонский альянс» — два современных примера ультраправого национализма меньшинств. Если заглянуть ещё дальше в прошлое, то Организация украинских националистов и Фламандский национальный союз занимали аналогичное политическое пространство в межвоенный период.
Несмотря на эти нюансы, националистическая идеология часто может легко перерасти в фашизм. Возрождение этнического национализма в конце XX века также усилило эту ассоциацию, часто проявляющуюся в концепциях нативизма и популизма, которые привели к появлению таких разнообразных движений, как «Сделаем Америку снова великой» Трампа, ирредентизм Путина и национализм хиндутвы в Индии.
Мало кто усомнится в том, что фашизм делает акцент на нации или что национализм является основой любого фашистского мировоззрения. Однако связь между национализмом и фашизмом остаётся недостаточно изученной. Моё исследование направлено на то, чтобы исправить это, подробно рассмотрев связь между различными концепциями нации и идеологическим содержанием фашизма.
Этнический национализм и зарождение фашизма
Фашистскую идеологию часто рассматривали как неизбежный результат развития этнического национализма в XIX веке. Под влиянием европейского империализма и Первой мировой войны принцип нации становился всё более шовинистическим, расистским и ксенофобским.
Этот этнический поворот в национализме сыграл решающую роль в превращении его в инструмент фашизма, а также стал основным аргументом различных версий радикальных правых, от «фашизирующегося» консерватизма до более откровенных форм авторитарного правления.
В большинстве теорий фашизма национализм неявно связан с выражением, основанным на одном вопросе, который рассматривает нацию как органическую реальность, где критерии включения основаны на «объективных» истинах, таких как язык, кровь и почва, история и традиции.
Подробнее: Что интервью с обычными немцами, жившими при нацистах, могут рассказать нам о нашей нынешней политике
Однако такие элементы, как происхождение, история и территория, безусловно, не являются исключительной прерогативой фашистских или авторитарных концепций нации. Многие из этих составляющих можно найти и в либеральных, и в республиканских определениях нации, которые обычно подразумевают «культурное сообщество», в рамках этнических и территориальных границ которого формируется сообщество граждан.
Действительно, многие набирающие силу прогрессивные политические силы в Европе, такие как «Шинн Фейн» в Ирландии, ведут свою историю от радикального национализма начала XX века, но при этом пропагандируют толерантный, открытый взгляд на общество, который является полной противоположностью фашизму.
Таким образом, верно то, что каждый фашист — националист, но не каждый националист, даже потенциально, является фашистом. Это поднимает вопрос о том, как именно фашизм использует национализм для достижения своих целей. На мой взгляд, существует специфически фашистская концепция и использование национализма.
Подробнее: районы Италии, где во время войны фашисты оказывали сопротивление, сегодня менее восприимчивы к ультраправым идеям
Фашистский национализм в пяти пунктах
Фашисты рассматривают нацию как единое органическое целое, объединяющее людей не только общим происхождением, но и торжеством воли. Таким образом, это движущая, объединяющая сила, которая мобилизует массы для достижения общей цели. Но фашисты также должны использовать национализм в своих целях.
Чтобы служить фашизму, концепция нации должна быть согласована с основными принципами фашистской идеологии: идеей революции, корпоративистским представлением о социальном порядке, чистотой расы (определяемой либо в биологическом, либо в культурном смысле) и социальной значимостью иррациональных ценностей. Разнообразие националистических традиций также объясняет географическую неоднородность фашизма.
Хотя составляющие национализма не новы, фашизм объединил их, чтобы создать нечто новое. Так появилась так называемая «общая» фашистская концепция нации, которую можно разделить как минимум на пять конкретных характеристик:
Военизированный взгляд на социальные связи и национальный характер: нация находится в постоянном состоянии боевой готовности, то есть воинские ценности дисциплины, единоначалия и самопожертвования ставятся выше всех индивидуальных прав. Весь общественный строй и характер его связей отлиты в военизированной форме, то есть само общество становится казармой.
Это также объясняет сильную склонность фашизма к территориальному экспансионизму, стремлению к созданию империи и войне — всё это служит общим целям, позволяющим нации постоянно оставаться сплочённой и мобилизованной.
Дарвиновский взгляд на национальное и международное общество как на «выживание наиболее приспособленных»: это приводит к исключению других (определяемых по-разному в зависимости от таких признаков, как раса, культура, язык и так далее), вере в безграничный суверенитет собственной нации и оправданию насилия по отношению к её врагам, как внутренним, так и внешним. Это приводит к империализму как естественному следствию позитивного характера нации.
Нация превыше всего, включая религию: фашистские правительства в теории всегда были независимы от религии. Где бы они ни захватывали власть, большинство фашистских движений приходили к своего рода соглашению с Церковью, но фашизм отводит Богу и религии подчинённое место (явно или неявно) в своей иерархии принципов. Нация всегда на первом месте.
Единство государства, культуры и нации: что касается отношений между нацией и государством, то фашистская нация не стоит ни выше, ни ниже государства. Она одновременно отождествляется с государством и выходит за его пределы: «национал-государство».
Слепая вера в харизматического лидера: идея фашистской нации требует абсолютного доверия к единому, всемогущему лидеру. В нацистской Германии это было известно как принцип фюрерства, идея о том, что слово фюрера превыше любого писаного закона.
Это превращает фигуру национального героя или отца-основателя XIX века в нечто гораздо более трансцендентное. Фашистский лидер перенимает и воплощает в себе качества всех национальных героев.
Автор-Хосе Нуньес. профессор университета в Сантьяго-де-Компостелло