Ранее на Портале «ВиМ» в рамках своеобразного мини-расследования о допустимости изображений Благословенного Пророка Мухаммада в связи с наличием его барельефа на фасаде здания Верховного Суда США. Мы также опубликовали аргументацию современного американского исламоведа-культуролога, считающего также, что «греха» в визуальном изображении Благословенного Пророка нет. Настало время, что называется, подвести итоги и правильно расставить акценты.
Основа, формирующая отношение всех авраамических религий к изображениям – это вторая из «десяти заповедей закона Моисеева» ( Исх 20, 2-17). «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, что на земле внизу и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им…». Из этого стиха совершенно ясно следует, что речь идет не о запрете создания изображений как таковых, а о запрете поклонения и воздания Божественных почестей им, поскольку это характерный элемент язычества.
Как все мы хорошо знаем, в реальном «историческом христианстве, существует поклонение иконам. И хотя христианские, православные и католические богословы и пытаются утверждать, что верующие через иконы поклоняются Единому Богу, реальная практика показывает, что это не так. Поклоняются и воздают реальные «божественные почести» именно святому или «матери Божьей», изображенным на иконах. И это вполне объяснимо историческое «вселенское» (православное и католическое христианство) возникло именно как синтез семитского монотеизма и греко-римского язычества). И чисто монотеистический элемент, в том числе и с точки зрения отношения к изображениям проявлял себя и в христианстве. Достаточно вспомнить иконоборческое движение в Византии конца VIII- начала IX века, или Реформацию в Европе XVI века. Одним из центральных направлений последней было противостояние «культу икон» и других изображений.
В Священном Коране мы не найдем прямого запрета на изображения, в том числе и на изображения Благословенного Пророка. Проблема отношения к ним опирается на следующую суру.
« Если же вы сомневаетесь в том, что Мы ниспослали Нашему рабу, то сочините одну подобную суру и призовите своих свидетелей, если вы говорите правду» ( Коран 2:23). Этот аят был ниспослан того, как многие арабы начали сочинять свои собственные «суры Корана» (поэтическое творчество было одной из главных составляющих культуры арабов времен джахилийи-язычества, им занимались едва ли не все от мала до велика). Расширяя его смысл на творчество в целом, в том числе на изображения живых существ и человека, можно сформулировать кратко его следующее значение- «ударившись» слишком сильно в творчество человек рискует вторгнуться в прерогативы исключительно Аллаха Всевышнего, как Всеобщего Творца.
Эта мысль затем развилась во многих хадисах. Например в этом, имеющимся в авторитетном сборнике аль-Бухари: «Сообщается, что как-то раз к Абдуллаху Ибн ‘Аббасу (да будет доволен им Аллах) пришёл один человек и сказал, что он зарабатывает на жизнь своими руками, делая изображения. Ибн ‘Аббас ему сказал: «Я скажу тебе лишь то, что слышал от посланника Аллаха. Я слышал, как он сказал: «Того, кто создаст какое-либо изображение, Аллах станет подвергать мучениям до тех пор, пока он не вдохнёт в него дух, а он не сможет сделать этого никогда!»” Услышав его слова, этот человек глубоко вздохнул, и его лицо пожелтело от страха. Тогда Ибн ‘Аббас сказал: “Горе тебе, если уж ты непременно и впредь хочешь заниматься этим, то тебе следует изображать деревья и всё то, в чём нет души». То есть логика, следующая: если художник по аналогии со Всевышним создал живое существо( пусть только как изображение, он обязан вдохнуть в него душу, чего наш» творец» по определению сделать не может. Вот почему ему не следует изображать любых живых существ, а только лишь неодушевленные образы и пейзажи». При этом, однако, считалось дозволительным изготовление человекоподобных кукол для детских игр.
Неоднозначным было и является отношение ислама к фотографии. Оно таково: если фотография делается для практически-утилитарных целей (документов, проведения архитектурно-строительных работ и т.п.) она дозволена. Однако фото в художественных целях считается «макрух» (порицаемым).
Самое главное, что несмотря на такое отношение, изображения Благословенного Пророка в исламской культуре существовали, причем с довольно раннего средневековья.
Первоначальные сведения по этому вопросу, что называется, «полулегендарны». Такие авторы как курдско-персидский ученый Абу Ханифа ад-Динавари, Ибн аль-Факих и ряд других рассказывают историю о том, как византийский император Ираклий I принял у себя двух жителей Мекки В момент встречи он показал им сундук с ячейками в котором хранились портреты пророков, в том числе и Пророка Ислама. Аналогичная история есть и о посещении мекканцами китайского императора.
От раннего средневековья также известны словесные описания Пророка каллиграфическим почеркам, которые окружали декоративными рамочками и, либо помещали в книги, либо вешали на стену, создавая т.н. хильи. Началось также активное распространение каллиграфических написаний имени Пророка, эта традиция зародилась и развивалась в арабских землях и Османской империи. А вот в индо-иранском ареале распространения Ислама было все наоборот- именно в нем появились изображения в том числе Благословенного Пророка.
Значительное число изображений Пророка Ислама . Первые такие изображения в виде т.н. «персидских миниатюр» встречаются в книге «Варка и Гупшах», создание которой относят к 1240-м годам – моменту завоевания монголами Анатолии. Изображение Пророка эволюционировало от достаточно подробных в XIII-XV вв до более абстрактных в XVI-XVII вв. В XIII столетии Пророка изображали без конкретных черт лица, вместо этого рисовалось часто некое подобие вуали и делалась надпись «о, Мухаммад».
Да наших дней дошло несколько персидских рукописей времен господства моголов, содержащих изображение Пророка. Сочинение известного мусульманского ученого-энциклопедиста аль-Бируни содержит 25 изображений, на которых присутствует Мухаммад, в том числе на одном из них- вместе сплемянником и зятем, Али ибн Абу Талибом, последним из «праведных» халифов. Также изображения основателя ислама есть в персидских книгах династий Тимуридов ( XIV-XVI) и шиитского рода Севфевидов, правившего в Иране с 1503 года, они также присутствуют в Османском искусстве вплоть до XVII века и дальше. Наиболее детальные иллюстрации к жизни Мухаммада присутствуют в историко-биографическом труде, относящемся к 1595 году, созданном по заказу турецкого султана Мурада III для сына – будущего султана Мехмеда III. Один из самых частых сюжетов миниатюр, связанных с пророком Ислама- мирадж. Начиная с XV по ХХ в Персии и Турции появляется множество таких изображений. Большинство из них находится в книгах, бывает, что вывешиваются на стену в знак благоговения перед личностью Пророка. При этом, как утверждают исследователи, они никогда не использовались как объекты поклонения, хотя отмечено присутствие изображений Пророка в «неканонический» праздник 27 раджаба, известный как «день мираджа».
У шиитов более активно присутствуют изображения, как. Утверждается Пророка и шиитских имамов. Однако автор, посещавший многие шиитские святыни, в том числе обители таких крайних шиитов, как тарикат бекташи. В них были изображения халифа-имама Али и последующих «непорочных имамов», но изображений Благословенного Пророка замечено не было.
И еще одно наблюдение автора, имеющее достаточно обобщающее значение. Будучи в Нью-Дели и посетив там Национальный Музей, я отметил, на основании экспозиции, что с приходом в страну мусульманской династии Великих Моголов в индийской живописи отмечен резкий рост человеческих изображений, в том числе, что характерно, и эротического характера. Это навело на такие размышления, касательно персон религиозного характера: для индоевропейского (индоиранского) мышления характерна визуализация религиозных образов, а для христиан – даже самого Бога-отца (известны иконы на которых Бог изображается в образе белобородого старца, стоящего или восседающего на облаке). В то же время для семитов-евреев и арабов, в среде которых возникли, соответственно, иудаизм и ислам, характерно абстрактное понимание Бога и Божественного как невидимого начала, тем не менее, проявляющего себя тем или иным образом, в своем творении. Возможно здесь частично кроется ответ на вопрос – почему появились изображения Благословенного Пророка.
Теперь попробуем ответить на вопрос- насколько изображения Благословенного Пророка относится к категории фикха «харам», или они подпадают под категорию «макрух» (действие нежелательное, но грехом не являющееся, или «мубах» ( нейтрально дозволенное, не приносящее ни пользы, ни вреда).
Жесткий запрет на изображение Пророка и другие образы живых существ в исламской практике достаточно молод по историческим меркам – он восходит к реформационному движению Мухаммада ибн Абд аль- Ваххаба в XVIII веке на Аравийском полуострове. В принципе с точки зрения идей (которые, в том числе и поотношению к изображениям) не новы и восходят к богослову XIII века Ибн Теймийя и вполне сравнимы с европейской христианской реформацией, смысл который был возвращение к духу и букве изначального Писания и изначальной религиозной традиции. Другое дело, что отторжение вызывал тот насильственный способ с помощью которого Ваххаб и его сторонники реализовывали эти идеи и принципы.
Изображения эти «пуритане ислама» считали нежелательным нововведением (бидаа), наряду с поклонениям могилам религиозных авторитетов («вали») и вознесением им молитв. Такие практики существовали, прежде всего у «суфиев», а ведь суфизм достаточно разнообразен и вобрал в себя значительное количество до- и неисламских элементов. Ведь, как повествует «сира» (жизнеописание Пророка) суфизм существовал еще до ислама, а суфиями называли замкнутую касту хранителей Каабы.
В любой религии наряду с, условно говоря, непререкаемыми догмами существуют и «благочестивые обычаи», наличие которых позволяет цементировать основные принципы религии, придавать им духовный «запас прочности». И для ислама, сего строгим и незамутненным Единобожием запрет на изображение Пророка является вполне органичным и адекватным. Ведь он помогает избежать такого явления как «обожествление основателя религии», что увы, проникло в историческое христианство, способствуя тому, что эта религия за два тысячелетия своего существования очень далеко отошла от своих первоначальных принципов.
Такое вот мнение, подчеркну не «алима», а светского историка-религиеведа.
Валерий Емельянов, исполнительный директор АНО «Ассоциация международного сотрудничества «Время и мир», руководитель и главный редактор одноименных информационно-аналитического центра и интернет-издания.