Как принятие мудрости «Другого» — через сочувствие и открытость — может помочь противостоять ксенофобии, популизму и радикальным идеям в мире, который становится всё более поляризованным.
Представьте себе отца из Миддлтауна, штат Огайо, города из «Ржавого пояса» и родного города вице-президента США Джей Ди Вэнса, который просматривает свою ленту в социальных сетях. Он видит новостные репортажи о мигрантах, прибывающих в переполненные лагеря на другом конце света. Изображения незнакомы, язык непривычен, комментарии в социальных сетях ожесточённые. В момент дискомфорта он чувствует, как внутри него что-то меняется — неуверенность превращается в негодование. Во многом в этом и заключается скрытая сила ксенофобии: тревожный рефлекс отталкивания того, что кажется чужим, незнакомым и угрожающим.
Тем не менее, на фоне этих глобальных волн недоверия зарождается встречное течение. На заднем плане люди открывают для себя то, что некоторые учёные называют ксенософией — «мудростью Другого». В отличие от простой терпимости — простого сосуществования, — ксенософия приветствует различия как возможность для понимания и роста. Этот сдвиг в мировоззрении может быть радикальным: он переосмысливает «чужака» как неожиданного учителя, а не как угрозу.
Корни ксенофобии — и ее последствия
Ксенофобия не возникает на пустом месте. Экономическая стагнация, политические потрясения, экологический стресс и социальная разобщённость могут усиливать беспокойство людей, подпитывая желание найти козла отпущения. Популистские движения используют это напряжение, превращая обоснованные опасения в риторику «мы против них». Мигранты или другие меньшинства становятся объектами подозрений. Если смотреть на «Других» через призму ксенофобии, они сводятся к стереотипам, которые соответствуют нарративам популистов: они «забирают рабочие места», «угрожают традициям» или «разрушают единство». Эти шаблонные фразы, которые часто повторяются, набирают популярность в условиях неопределённости.
И последствия реальны. Во многих западных демократических странах вновь появились национализм и ультраправая политика, требующие закрытых границ и превозносящие старый, замкнутый образ жизни. Отец из Миддлтауна, возможно, никогда не встретит настоящего беженца, но телевизионные репортажи и комментарии в интернете возводят эмоциональную стену задолго до того, как состоится личная встреча. Вакуум подлинного понимания сохраняется, оставляя страх — и тех, кто им пользуется, — на свободе.
Ксенософия: когда “другой” учит нас
Здесь возникает концепция ксенософии: преднамеренная практика оставаться открытым для людей, идей и переживаний, которые неудобно вписываются в наши унаследованные зоны комфорта. В отличие от простой терпимости — ”Я с вами не согласен, но я думаю, мы можем сосуществовать” — ксенософия более активна. Он серьезно относится к идее о том, что каждое столкновение с различиями может побудить нас напрячь наше моральное воображение.
Немецкий учёный Хайнц Штрейб, профессор психологии религии в Билефельдском университете, много писал об этой «отзывчивой» позиции по отношению к незнакомому. Он отмечает, что некоторые из величайших традиций мудрости — от смирения Сократа до восточных созерцательных практик — связывают глубокую проницательность с готовностью взаимодействовать с радикально новым. Подумайте о детском удивлении, которое вы испытываете, когда сталкиваетесь с чем-то, что не можете классифицировать: вы можете закрыться, позволив замешательству перерасти в разочарование, или можете замедлиться, исследовать и позволить этой встрече изменить вас.
Обеды многих культур
Такие инициативы, как Фестиваль еды для беженцев и местные ужины, активно способствуют развитию ксенософии, формируя подлинное сочувствие и взаимопонимание между местными жителями и беженцами. Эти мероприятия объединяют людей, разрушая барьеры благодаря совместному культурному опыту, например, приготовлению и совместному употреблению пищи.
Винсент Коштель, директор Европейского бюро УВКБ ООН, рассказывает о Фестивале еды для беженцев: «Фестиваль еды для беженцев, который стартовал в Париже в 2016 году, — это замечательная инициатива, объединяющая местных жителей и беженцев общим культурным опытом — простой радостью от приготовления вкусной еды и наслаждения ею. Он также повышает осведомлённость о проблемах беженцев, создавая возможности для шеф-поваров-беженцев, демонстрируя их таланты и способствуя их интеграции».
Существует множество других инициатив на местном уровне, в рамках которых местные семьи и вновь прибывшие делятся фирменными блюдами из своего наследия. Благодаря непринуждённым разговорам и совместному смеху над кулинарными неудачами участники начинают видеть друг в друге людей. Со временем на эти ужины приходит всё больше людей из разных слоёв общества: школьные учителя, бухгалтеры и соискатели работы — все они понимают, что «иностранный» — это просто ярлык, который мы используем, когда у нас слишком мало информации.
Эстетика возможного: придумывание новых путей
Часто ксенофобия и популизм эксплуатируют скудное воображение, предлагая упрощённые — и в конечном счёте разрушительные — решения. Такие движения говорят: «Закройте ворота, не пускайте чужаков, поверните время вспять». Но человеческая история — это поиск новых способов совместного процветания. Этот процесс требует творческого подхода, который французский исследователь Николя Верже с факультета психологии Дублинского городского университета называет «эстетикой возможного». Идея заключается в том, что мы эмоционально и физически реагируем на окружающие нас сигналы, и эти реакции формируют наше представление о будущем.
Эстетика возможного подчёркивает, как творческие ответы на социальные вызовы могут изменить коллективное мировоззрение. Реагируя творчески, а не реактивно, общество может расширить своё нравственное воображение и увидеть новые пути к открытости и инклюзивности.
Когда мы видим или чувствуем что-то совершенно новое — например, добрый жест от человека, который предположительно представляет «страшную» группу, — это может нас шокировать. Нам становится любопытно. Наши внутренние сценарии («они, должно быть, опасны») вступают в противоречие с нашим жизненным опытом. Это противоречие может вызвать либо защитную реакцию, либо творческое переосмысление наших собственных предположений. Другими словами, каждое неожиданное доброе слово или удивительный акт сочувствия расширяют «пространство возможностей» того, что может произойти в будущем.
Исландия приветствует сирийских беженцев
В 2015 году правительство Исландии планировало принять всего 50 сирийских беженцев, ссылаясь на ограниченные ресурсы. Затем одна исландская писательница опубликовала в Facebook открытое письмо, в котором пригласила сирийские семьи пожить в её доме. За одну ночь почти 10 000 человек — значительная часть населения Исландии — последовали её примеру, предлагая всё, от свободных спален до уроков исландского языка. Это была «эстетика возможного» в действии. Благодаря личным историям и искренним отзывам обычные исландцы по-новому взглянули на то, как может измениться национальная политика. Всплеск сочувствия в интернете столкнулся с официальной осторожностью, что в конечном итоге повлияло на более масштабные меры по оказанию помощи беженцам в обустройстве и интеграции. «Невозможное» быстро стало возможным.
Как ксенософия противостоит радикализации
Радикальные идеологии — будь то джихадистские или неонацистские — строятся на нарративе, демонизирующем Другого. Каждая сторона считает, что должна защищать свою чистую идентичность от экзистенциальной угрозы. Такое мировоззрение поддерживается, когда люди остаются изолированными в замкнутых «эхо-камерах», редко сталкиваясь с реальными различиями. Чем меньше мы взаимодействуем с людьми, непохожими на нас, тем легче их карикатуризировать.
Ксенософия, напротив, рассматривает различия не как врага, а как потенциальный источник мудрости. Рассмотрим историю нигерийского мигранта, который оказался в Венгрии — стране, где в последние годы резко возросли антииммигрантские настроения. Несмотря на враждебные высказывания в свой адрес, он начал работать волонтёром в местной бесплатной столовой для бездомных — в основном этнических венгров. За несколько недель его присутствие изменило социальную динамику. Прохожие, которые, возможно, хмуро смотрели на него на улице, останавливались у очереди за супом, чтобы поздороваться, заинтригованные тем, почему «африканец» помогает кормить их соседей. Шок от того, что «чужак» оказался смотрителем, вызвал новую эмоциональную волну — кто-то мимолетную, кто-то более продолжительную, — посеяв семена, которые могут смягчить сердца.
Этот эффект усиливается и на системном уровне. Когда сообщества внедряют ксенософскую политику, например, программы межкультурного наставничества, мероприятия по языковому обмену или по-настоящему мультикультурные классы, они создают регулярные и значимые контакты между различными группами. Со временем эти повторяющиеся позитивные взаимодействия формируют новые социальные привычки. Радикальным идеям сложнее укорениться, потому что их основа — страх — подрывается ежедневными свидетельствами реальных человеческих связей.
Революция в мышлении
В конечном счёте, переход от ксенофобии к ксенософии не означает преуменьшения реальных проблем, из-за которых граждане боятся незнакомцев. Экономические и культурные потрясения реальны. Но ксенософия переосмысливает эти потрясения, побуждая нас видеть в «чужаке» партнёра, который может помочь нам справиться с неопределённостью меняющегося мира.
От впечатляющих кадров, на которых целые семьи покидают зоны боевых действий, до повседневных улыбок между соседями, которые раньше обменивались лишь подозрительными взглядами, — эти маленькие поступки расширяют наше нравственное воображение. Они иллюстрируют «эстетику возможного», ощущение того, что в пространстве, которое когда-то занимал страх, можно создать новые социальные реалии.
Ксенософия не гарантирует утопию. Не каждый жест гостеприимства будет встречен с благодарностью или понят. Однако каждый момент искренней открытости разрушает нашу укоренившуюся привычку видеть в Другом опасность. Отец из Миддлтауна, просматривающий социальные сети, может остановиться, если увидит видео, на котором нигерийский волонтёр готовит для голодных венгров. Он может задаться вопросом, почему, и эта остановка — пусть и короткая — может стать первой трещиной в стенах предвзятости.
На протяжении веков общество колебалось между тревожным недоверием к чужакам и смелым расширением морального сообщества. Принимая ксенософию и позволяя себе удивляться щедрости или неожиданной креативности незнакомцев, мы возвращаем возможность в наши коллективные истории. В наше время, изобилующее поляризующими политическими лозунгами, такая открытость не просто гуманна: она может стать нашей лучшей защитой от сирены радикализации. И начинается всё с простой готовности учиться на том, чего мы ещё не понимаем.
OLYMPUS DIGITAL CAMERA
Автор -доктор Ангелос Алексопулос – старший специалист по управлению проектами. Он работал в Европейской организации по ядерным исследованиям (ЦЕРН) и был президентом отраслевого научного совета по кадровым ресурсам и повышению квалификации Национального совета по исследованиям, технологиям и инновациям Греции (ESETEK).