С момента обретения независимости в 1991 году Туркменистан лишь эпизодически привлекал к себе внимание из-за своей крайней степени изоляции от внешнего мира, не уступающей Северной Корее. В результате события внутри страны остаются незамеченными большинством радаров. Ашхабад по-прежнему твердо придерживается этой позиции. Скорее всего, это связано с политикой строгого нейтралитета — принципом, закрепленным в конституции этой центральноазиатской страны, который не позволяет ей вступать ни ОДКБ, ни в ОТГ.
Новый Президент Туркменистана Сердар Бердымухаммедов
С новым президентом в этом году — Сердар Бердымухамедов сменил своего отца Гурбангулы Бердымухамедова в марте 2022 года — Туркменистан сам стал более активным на международном уровне. Отчасти, конечно, это отражает то, что некоторые считают попытками нового лидера укрепить свой собственный авторитет и отчасти избежать тени своего отца. Но более важный мотивирующий фактор исходит из-за рубежа, в результате усилий разных держав, от Китая и Ирана до Турции и ЕС, по вовлечению Ашхабада в свою орбиту. Но более значимые шаги на этой геополитической шахматной доске были сделаны ЕС и Турцией, а также попытками Москвы противостоять их подходам.
Эти шаги произошли с головокружительной скоростью в последние дни. 6 и 7 декабря министр иностранных дел Туркменистана Мередов встретился со своим российским коллегой Лавровым, который подчеркнул, что Москва рассматривает Ашхабад как «нашего самого близкого друга и стратегического партнера», на что Мередов ответил взаимностью. Но встреча завершилась договоренностями лишь по второстепенным вопросам.
Затем, 11 декабря, Терхи Хакала, финский дипломат, являющийся специальным представителем ЕС по Центральной Азии, отправилась в Ашхабад. Хакала обсудила со своими туркменскими хозяевами широкий спектр вопросов. 14 декабря президент Бердымухамедов вместе со своим отцом принимал на курорте на берегу Каспия президентов Турции и Азербайджана.
В ходе мероприятия Турция и Азербайджан не добились всего, чего хотели. Туркменистан воздержался от вступления в ОТГ, но все трое согласились расширить усилия по транспортировке большего количества туркменского газа на запад через Каспий.
Символично, что встреча на Каспии показывает, что Ашхабад смотрит на запад, а не на север, на Россию, или на юг, на Иран; и на практике это расположение требует особого внимания как к разрешению споров о морских нефтегазовых объектах между Баку и Ашхабадом, так и к растущей мощи туркменского военно-морского флота на Южном Кавказе. В совокупности это означает, что в геополитическом плане Туркменистан сегодня более активен, чем когда-либо прежде.
Это должно беспокоить Москву, которая уже давно поддерживает нейтралитет Туркменистана как краеугольный камень своих усилий по блокированию любого расширения турецкого влияния в Центральной Азии. В конце концов, если Ашхабад не присоединится к турецким проектам, Анкаре будет гораздо труднее проецировать власть в регионе, а Кремлю будет легче продолжать реализовывать там свой традиционный подход «разделяй и властвуй».
После трех встреч Туркменистан, похоже, продолжит настаивать на своем нейтралитете, чтобы не возмутить Москву. Тем не менее, Ашхабад, несомненно, будет все больше и больше пересматривать эту позицию, подразумевая, что он будет искать партнеров не только в Кремле. Это, возможно, готовит почву для потенциально драматических шагов в ближайшем будущем, шагов, которые заставят мир обратить внимание на Туркменистан гораздо более пристально, чем это было в прошлом.
По материалам The Jamestown Foundation