Так называемые популистские политические партии и политики в последние годы приобрели значительную поддержку среди западных избирателей, несмотря на то, что во многих случаях мейнстримные политики отвергали их как «угрозу демократии» и «экстремистов». После избрания Дональда Трампа в США и Хавьера Милея в Аргентине всплеск опросов общественного мнения и победы на выборах правых и крайне правых партий в нескольких европейских странах вызвали шок в политическом истеблишменте.
Кембриджский словарь определяет популизм как «политические идеи и действия, направленные на то, чтобы заручиться поддержкой простых людей, дав им то, что они хотят». Если популизм удовлетворяет желаниям народа, то как он может быть угрозой для демократии? Это звучит парадоксально вкупе с резким отказом основных партий приспосабливать свою политическую повестку дня к посланиям, которые находят отклик у простых людей. Остается только гадать, что может быть большей угрозой демократии и свободе личности — так называемые популисты, которые громко кричат о народном недовольстве, или истеблишмент, который пытается подавить нежелательные взгляды?
Популизм и его недавний подъем
Популистские партии, как правило, позиционируют себя как защитники простых людей в их борьбе против мейнстримных партий и своекорыстных «элит». Они часто нападают на политический, экономический, культурный и медийный истеблишмент, обвиняя своих лидеров в том, что они ставят свои интересы выше интересов народа. Популисты обещают голос тем, кто чувствует себя брошенным на произвол судьбы традиционной политикой и пытается решить свои проблемы. Поскольку предполагаемые решения этих проблем могут быть как левыми, так и правыми, политики-популисты могут действовать по всему политическому спектру.
Трамп пришел к власти, обращаясь напрямую к оплотам рабочего класса и воодушевляя избирателей, которые чувствовали себя брошенными на произвол судьбы глобализацией. Он регулярно обвинял политические элиты в Вашингтоне в плохом управлении и служении собственным интересам, о чем свидетельствует его лозунг «Осушить болото». Трамп также бросил вызов мейнстримным СМИ, назвав их «врагом американского народа». Милей также выдвинул «антиполитическую» кастовую и антиглобалистскую повестку дня, а также пообещал рыночную шоковую терапию для решения экономического кризиса в Аргентине.
В Европе правые партии Италии пришли к власти, используя народное недовольство массовой иммиграцией, пропагандой и брюссельской бюрократией. То же недовольство иммиграцией подтолкнуло голландских избирателей голосовать за правого сторонника Герта Вилдерса и привело к тому, что немецкая общественность все больше принимала правую евроскептическую, антиинфляционную и антивоенную повестку дня партии «Альтернатива для Германии». Подобное народное недовольство также принесло Виктору Орбану четвертый подряд мандат премьер-министра Венгрии и вернуло Роберта Фицо к власти в Словакии.
Растущая привлекательность популистов для западных избирателей не вызывает сомнений. Несмотря на бесчисленные судебные баталии и кампании по его дискредитации, Дональд Трамп удерживает небольшое преимущество в опросах против Джо Байдена. В Европе недавние опросы показывают всплеск поддержки правых популистов, что может резко изменить политический ландшафт в Европейском парламенте после июньских выборов. Нынешние проевропейские мейнстримные партии все еще могут сколотить большинство, но риск того, что у руля будет Европейский парламент с популистскими, в основном евроскептическими партиями, вполне реален. Это помешает «зеленой» политике и уменьшит поддержку войны в Украине. Португалия стала последней страной, испытавшей феноменальный всплеск правых политических сил на мартовских выборах.
Реакция основных партий
Европейский истеблишмент всегда очень серьезно относился к популистской угрозе. Мейнстримные партии, как правило, прибегали к коалициям до и после выборов, чтобы держать в страхе более радикальные партии с помощью «санитарного кордона». На июньских выборах правоцентристская и ведущая партия Европы — Европейская народная партия — предложила кандидатуру Урсулы фон дер Ляйен на второй срок в Европейской комиссии и пытается обеспечить широкую послевыборную поддержку со стороны социалистов и либеристовв случае победы на выборах.
Программа фон дер Ляйен мало чем отличается от основной политики, проводимой во время первого мандата, с акцентом на укрепление обороны, безопасности Европейского Союза и поддержку Украины в войне против России, повышение конкурентоспособности бизнеса и продвижение более зеленой политики. Тем не менее, угроза популистской оппозиции и массовые протестысо стороны фермеров и бизнеса вынудили ее представить зеленую повестку в качестве менее приоритетной. Она также объявила об ужесточении позиции в отношении массовой иммиграции. Это говорит о том, что в какой-то степени давление со стороны популистских партий выдвигает на первый план пожелания людей, укрепляя демократию, а не подрывая ее.
Но направленность повестки дня истеблишмента остается в целом неизменной, хотя народное недовольство последним выросло в геометрической прогрессии. После более чем двух лет конфликта в Украине народная поддержка войны и уверенность в том, что Украина выйдет победителем, значительно ослабли как среди американцев, так и среди европейцев. Недовольство «зеленой» политикой также резко возросло по всей Европе, и чем дороже становятся предлагаемые меры, тем меньше поддержки они получают. Теперь легче понять, почему мейнстримные политики предпочитают навешивать популистский ярлык на партии, которые оспаривают их повестку дня, вместо того, чтобы бороться с расходящимися взглядами с помощью аргументов.
В традиционном дискурсе мейнстримных партий так называемые популистские силы в первую очередь обвиняются в том, что они представляют угрозу демократии, следуя авторитарной форме политики. Но это не обязательно так, потому что популизм может обозначать как демократические, так и авторитарные движения. Авторитарный популизм, характеризующийся крайним национализмом и поиском козлов отпущения по отношению к маргинализированным группам, возник в основном в Латинской Америке в 1990-х и 2000-х годах, но не на Западе, где демократические основы более прочны.
Негативное влияние на демократию популистов, которые делили власть или доминировали в правительствах европейских стран, таких как Австрия, Греция, Италия, Польша и Словакия, было довольно незначительным. Виктора Орбана, вероятно, больше всего обвиняют в подрыве демократии в его стране. Европарламент даже заявил, что Венгрия «больше не демократия». Но неясно, в какой степени это просто возмездие за его сильные евроскептические и антивоенные позиции, потому что он по-прежнему пользуется широкой поддержкой внутри страны. Более того, опросы показывают, что венгры больше доверяют национальному парламенту и правительству, чем Европейскому союзу.
Еще одна распространенная претензия к популистским лидерам заключается в том, что они, как правило, не любят сложные демократические системы современного правительства и предпочитают прямую демократию, такую как референдумы. Тем не менее, прямые консультации с людьми по важным вопросам кажутся скорее достоинством, чем недостатком, поскольку правительства склонны все больше и больше игнорировать свой избирательный мандат после избрания. Эту точку зрения выдвигали и политологи, такие как Ив Мени и Ив Сюрель, которые утверждают, что популизм является выражением примата народного суверенитета в политической системе. Кроме того, Эрнесто Лаклау признал демократические преимущества популизма, с помощью которого маргинализированные группы и новорожденные политические движения бросают вызов доминирующим властным структурам. В последнее время некоторые ведущие эксперты более благосклонно относятся к популизму и описывают его как «нелиберальный демократический ответ на недемократический либерализм».
На наш взгляд, эта дихотомия между демократическими правами и другими гражданскими свободами является ложным аргументом. Эти два понятия взаимосвязаны и основаны на фундаментальном праве на частную собственность. Без соблюдения свободы личности, включая четкое разграничение прав собственности, не может быть функционирующей демократии. В то же время демократия сама по себе не является гарантией полного соблюдения личных свобод.
Либертарианский взгляд
Мюррей Ротбард докопался до сути вопроса, разработав систематическую теорию свободы. Основой индивидуальной свободы в его либертарианской концепции являются естественные права людей, выраженные в абсолютных правах собственности. Джон Локк разработал концепцию индивидуальных «естественных прав» в XVII веке, имея в виду право собственности каждого человека на свое тело и на дело рук своих, которые преобразовали природу раньше, чем кто-либо другой. Американская революция была в значительной степени вдохновлена либертарианскими идеями и идеями Локка, а Декларация независимости говорила о неотъемлемых естественных правах народа. Но естественные права были несовместимы с абсолютной государственной властью и плохо сочетались ни с демократическими, ни с социалистическими системами. Они постепенно были заменены размытым понятием «права человека», которое зависит от произвольного толкования и применения государственными судами и судьями. Таким образом, права собственности больше не являются абсолютными, а зависят от прихоти правительств.
В заключение следует отметить, что соблюдение современных «прав человека» недостаточно для обеспечения защиты фундаментальных свобод личности, поскольку они релятивизируют права собственности. Сегодняшние основные претензии жителей Запада, такие как неконтролируемая иммиграция, обременительное налогообложение и «зеленое» регулирование, а также участие правительства в международных военных конфликтах, представляют собой вопиющее вторжение в права частной собственности. И все же, как это ни парадоксально, политические партии, поддерживающие эти жалобы, объявляются истеблишментом антидемократическими и экстремистскими. Это явный признак слабеющей демократии и индивидуальной свободы на Западе.
Об авторе: Д-р Михай Маковей (macmih_mf@yahoo.com) является ассоциированным научным сотрудником Института Людвига фон Мизеса, Румыния.