Первый и последний раз я побывал на Южных Курилах в середине сентября 1991 года. Впечатления от поездки были противоречивы: потрясающая красота дикой природы и чудовищное запустение во всем, до чего некогда дотянулась цивилизация. В основном, правда, японская. Ее следы были повсюду.

Военный аэродром «Буревестник» на острове Итуруп оказался бывшей базой летчиков-камикадзе, расположенной с таким расчетом, чтобы взлетать было удобно, а садиться — не очень: возвращение смертников не предусматривалось. Дом рыбака, где селили редких приезжих, был перестроенным японским рёканом, на входе в который полагалось снимать обувь. Ну а первым постояльцем, которого я встретил следующим утром, стал диковатый японский браконьер, приплывший в гости к русским приятелям.

Из других достопримечательностей на острове имелся полуразрушенный японский склад, где некогда хранились левые армейские ботинки. (Для предотвращения воровства правые ботинки содержались отдельно, а где — никто не знал.)

Советский вклад в цивилизацию ограничивался врытыми в землю старыми танками, охранявшими судоходный пролив от гипотетических врагов, которые все не появлялись.

Несколько тысяч гражданских обитателей Итурупа занимались заготовкой лососевой икры на двух нерестовых реках. Икры было много, но девать ее было некуда: ввиду заботы о местных жителях сахалинский губернатор запретил вывоз икры на материк. С лососем дело обстояло еще хуже: морозильники на острове строить не стали, хранить рыбу было негде, а потому ее просто запахивали в землю тракторами.

После Итурупа остров Шикотан показался маленьким и даже уютным. Там располагался построенный когда-то японцами рыбоконсервный комбинат, на который завозили сезонных рабочих с материка. Денно и нощно превращали они в консервы сайру, наверное, потому, что лосось с Итурупа доставить было не на чем. Кроме того, имелась база пограничных кораблей с военной столовой, где кормили манной кашей и макаронами по-флотски; клуб, мелкие магазины, деревянные тротуары и другие признаки родного захолустья. В бухтах Шикотана торчали из воды живописные остовы брошенных кораблей. На крохотных и невзрачных островах Хабомаи никто не жил, а охрану границы осуществляли вахтовым методом. Одним словом, тоска и запустение.

Зато ближайший к Японии остров Кунашир поражал своими вулканами, горячими источниками и заповедником. Следов японского присутствия я на Кунашире не заметил. Близость к Японии ощущалась в присутствии на острове нескольких погранзастав. Пограничники были, казалось, везде. Впрочем, гражданские островитяне не роптали: живя рядом с людьми в форме, они были более-менее обеспечены электричеством, медицинским обслуживанием, а в экстренных обстоятельствах и сообщением с материком. Регулярного транспортного сообщения с Сахалином — ни морского, ни воздушного — ни на одном из островов тогда не было. Так они и жили.

Все тот же вопрос

О существовании островов Хабомаи, Шикотан, Кунашир и Итуруп в Москве вспоминали лишь тогда, когда возникала необходимость дать суровый отпор японским «реваншистам», с немалыми на то основаниями всегда считавших их своими. Причина в том, что в феврале 1855 года в результате первого в истории российско-японского пограничного размежевания острова были признаны собственностью Японии. После капитуляции Японии в августе 1945 года СССР эти острова захватил без боя и присвоил в качестве военного трофея. В 1951 году СССР имел шанс узаконить свое владение Южными Курилами, подписав коллективный мирный договор держав-победителей с Японией на конференции в Сан-Франциско. Сделано этого не было. В результате в наших отношениях с Японией и возникла проблема заключения мирного договора, до сих пор упирающаяся в вопрос о принадлежности Южных Курил. Волею обстоятельств этот вопрос превратился в главное напоминание японцам об их капитуляции. И в своего рода символ несправедливости, которую совершили в их отношении державы-победители.

СССР и Россия много раз пытались убедить Японию подписать искомый мирный договор на промежуточных условиях, зафиксированных в Совместной декларации о восстановлении дипломатических отношений, подписанной в Москве в октябре 1956 года. Эти условия предполагают передачу Японии островов Хабомаи и Шикотан. Японцы отказываются, резонно напоминая о том, что даже в октябре 1956 года Япония не стала подписывать мирный договор с СССР без урегулирования вопроса о двух других островах — Кунашире и Итурупе.

С чего бы теперь, превратившись в экономическую сверхдержаву, Япония должна согласиться на компромисс, который она отвергла даже в те времена, когда была бедной и немощной.

Позиция Японии за прошедшие десятилетия не изменилась: сами эти несчастные острова ей, в общем, не очень-то и нужны, но их возвращение — это вопрос принципа и символически главная цель внешней политики. При определенных обстоятельствах Япония могла бы, наверное, даже отложить возвращение Кунашира и Итурупа на неопределенно долгое время, но только при условии признания Россией ее законных прав на них.

Напротив, позиция СССР, а теперь и России всегда колебалась — от полного отрицания самой проблемы Южных Курил до попыток уломать Японию отказаться хотя бы от Кунашира и Итурупа в обмен на обещание когда-нибудь даже не вернуть, а по «доброте душевной» передать ей Хабомаи и Шикотан. Проще говоря, Россия готова едва ли не на все, кроме признания того, что владеет хотя бы двумя последними островами без законных на то оснований. Для России это тоже своего рода вопрос принципа и символ «вставания с колен».

Готовы ли русские передать Курилы? Смирятся ли с потерей японцы? Смогли бы два народа жить там вместе?

Неспособность Кремля понять, что Япония никогда не купится на хитроумные обещания разнообразных материальных выгод в обмен на отказ от своих принципиальных претензий на Южные Курилы, а также неготовность трусливых советников сказать кремлевским чиновникам правду, как раз и приводит к появлению российских предложений, вроде тех, что огласил на Итурупе Михаил Мишустин («создать на островах свободную экономическую территорию для ускоренного развития»).

И дело не только в том, что сами эти предложения лукавы: японцы, конечно, помнят, как в 2007 году «Газпром», по сути дела, принудительно выкупил у компаний «Шелл», «Мицуи» и «Мицубиси» контрольный пакет акций компании «Сахалин энерджи», оператора проекта «Сахалин-2».

Не менее, а скорее более важно то, что Россия пригласила японские компании к участию в проекте на территории, которую Япония считает по праву своей. Попробуйте представить, как бы отреагировала Украина на приглашение украинских компаний к участию в каких-нибудь даже супервыгодных проектах в Крыму. И сразу все поймете.

Пока что предложение премьер-министра России вызвало только скандал, в связи с тем, что он сделал его на Южных Курилах. Пророк из меня неважный, да и содержание этого предложения мне неизвестно. Думаю, однако, что Япония не станет его даже рассматривать. И более того, настоятельно попросит своих друзей и союзников последовать ее примеру. В итоге как бы не получилось так, что единственной страной, которая согласится изучить российское предложение, окажется братский Китай. Хотя зачем китайцам лишний раздражитель в их и без того непростых отношениях с Японией — тоже не вполне понятно.

Автор- Георгий Кунадзе, политолог и дипломат, бывший заместитель министра иностранных дел РФ.

Источник Новая газета.