Российские власти внесли в реестр “иностранных агентов” уже сотни НКО из-за денег, которые они получали преимущественно из стран Запада. В то же время в России действуют не менее 90 некоммерческих организаций, созданных для развития российско-китайских отношений. Почти треть принадлежит китайским гражданам, некоторые публично отчитались об иностранном финансировании. Но ни одно власти так и не признали иноагентом.

Московский театр российской армии, середина лета 2021 года. На сцене – академический ансамбль Росгвардии, сверкают медали и музыкальные инструменты, желтеют погоны и аксельбанты.

– “Китай – солнце не опускается”. Поет заслуженный артист республики Ингушетия Григорий Яковлев, – объявляет ведущий концерта.

Из-за кулис выскакивает солист в парадной офицерской форме и сходу, энергично выдает песню на китайском. В припеве к нему присоединяется хор из таких же офицеров Росгвардии. За ними висит огромный баннер с красными флагами, серпом, молотом и надписью: “100 лет Коммунистической партии Китая”. Насколько понятно поет заслуженный артист, сказать сложно, но сидящая в зале китаянка даже пытается подпевать ему.

Это один из номеров концерта, который прошел в Москве 5 июля 2021 года в честь 100-летия Китайской коммунистической партии и 20-летия договора дружбы между Россией и КНР.

Камера периодически выхватывала в зале посла КНР в России Чжана Ханьхуэю, главу КПРФ Геннадия Зюганова и его заместителя по партии, первого вице-спикера Госдумы Ивана Мельникова. Последний по совместительству возглавляет Общество российско-китайской дружбы – именно оно, вместе с китайским посольством, и организовало это мероприятие.

Сложно представить, чтобы посольство США или любой другой западной страны провело подобный концерт в театре российской армии и с участием ансамбля Росгвардии. В последние годы многие некоммерческие организации, получающие деньги от западных правительственных и совсем не правительственных фондов, были объявлены в России иноагентами или вовсе закрыты. Например, за месяц до концерта в честь 100-летия китайской компартии немецкая организация “Немецко-русский обмен” была признана генпрокуратурой “нежелательной”.

Всего за девять лет действия закона об НКО-иноагентах в России иноагентским статусом были наделены около 200 некоммерческих организаций, часть из них после этого закрылась, говорит руководитель правозащитной группы “Агора” Павел Чиков.

Но китайские некоммерческие организации эта туча обходит стороной. Это не удивительно.

“[Наши двусторонние отношения] приобрели действительно беспрецедентный характер и являются примером достойных отношений, которые помогают развиваться друг другу и в то же время поддерживают друг друга в развитии”, – заявил недавно президент России Владимир Путин на встрече с главой Китая Си Цзиньпином накануне открытия Олимпиады.

Однако таким либеральным отношение к китайским НКО было далеко не всегда.

Как в России пытались запретить институт Конфуция

В начале нулевых Китай начал открывать по всему миру отделения института Конфуция – языкового и культурного центра, который работает по модели немецкого Гете-института или испанского института Сервантеса. Первое отделение появилось в Сеуле в 2004 году, в Россию институт пришел спустя два года. Тогда в него стали набирать студентов во Владивостоке. Сейчас отделения института есть более чем в десяти городах России.

В отличие от аналогичных учреждений других стран, институт Конфуция открывает филиалы в местных школах и университетах. Например, в России они действуют при Московском и Санкт-Петербургском государственных университетах. В Перми филиал институт работает при гимназии №2: накануне нового 2022 года посольство КНР в Москве прислало в школу подарки – календари и игрушечных панд.

“Новые способы проецирования мягкой силы”, – так называлась статья о деятельности института Конфуция в США, которая вышла в журнале Economist в 2009 году.

Спустя 10 лет американская Счетная палата проанализировала работу отделений института в колледжах и университетах США: там пытались понять, как построены отношения учебных заведений с китайским правительством и как их работа внутри университетов влияет на академическую свободу местных китаистов. Например, нет ли случаев цензуры таких чувствительных для коммунистического Китая тем, как права человека в Тибете или же принадлежность Тайваня. Явных свидетельств аудиторы не нашли, хотя признали, что институт, конечно, типичный пример “мягкой силы”.

Но в итоге в 2020 году, еще при президенте Трампе, институт Конфуция был приравнен в США к “иностранным миссиям” – как организация, которая “распространяет китайскую пропаганду на глобальном уровне и оказывает вредное влияние внутри американских университетов и колледжей”.

В России сначала все шло к похожему исходу.

В конце 2010 года якутское издание SakhaLife опубликовало новость об итогах работы регионального управления ФСБ. По стилю заметка больше напоминает внутриведомственную справку: там встречаются такие обороты, как “комплекс мероприятий по воспрепятствованию легальной разведке” или “факты предвзятой, ангажированной деятельности американской корпорации”.

Отдельный абзац в новости был посвящен китайской “мягкой силе”: “Пресечена попытка создания в г. Якутске филиала т.н. “Института Конфуция”, призванного содействовать проникновению китайской идеологии и экономической экспансии на территорию России”.

Новость сейчас недоступна, но ее перепечатка сохранилась на одном из местных форумов. Главред SakhaLife София Булчукей сказала Би-би-си, что в удалении новости с сайта нет злого умысла: редакция не может позволить себе хранить весь архив публикаций. Саму информацию о печальной судьбе института Конфуция в Якутске изданию предоставил источник в правоохранительных органах.

В Якутске институт Конфуция так и не заработал.

В 2013 году вопросы к институту возникли уже у прокуратуры Иркутска: в надзорном ведомстве указали, что институт – это “иностранный культурно-информационный центр”, а потому не может существовать как структурное подразделение внутри Иркутского государственного университета.

Руководство вуза поправило учредительные документы центра, и институт устоял.

Спустя два года, летом 2015 года, в бой вновь вступила прокуратура, на этот раз – в Благовещенске. Но там речь шла не о мелких придирках: ведомство всерьез решило через суд приостановить работу отделения института Конфуция. А самое главное – признать его “иностранным агентом” за получение финансирование из-за рубежа.

Институт в Благовещенске был открыт при местном педагогическом университете в 2007 году. Восемь лет он успешно учил студентов китайскому языку – и только потом в прокуратуре решили, что он работает закон с нарушением законодательства и что соответствие преподавателей из Китая российским требованиям никто не проверял.

“Ответственность за жизнь и здоровье граждан, в том числе и несовершеннолетних, во время обучения на иностранных граждан не возлагалась”, – тревожно говорилось в официальном заявлении прокуратуры.

“Институты Конфуция в России являются частью российских университетов, а не структурами “иностранных агентов”, – защищали тогда свою организацию в посольстве КНР (цитата по ТАСС). И добавляли: Китай и Россия проводят “активные консультации” по этой ситуации.

Активные консультации не прошли даром. Прокуратура вдруг пошла на попятную, отказавшись от иска прямо в суде: мол, институт и университет уладили все формальные нарушения. Хотя главную претензию – получение денег от китайского правительства – там снять никак не могли при всем желании.

Однако на дворе уже были другие времена. После крымских событий 2014 года произошел “настоящий сдвиг в сторону”, отмечает руководитель программы “Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе” Московского центра Карнеги Александр Габуев.

“Визит Владимира Путина в Китай в мае 2014 года, принесший в копилку двусторонних отношений сделку по газопроводу “Сила Сибири” и многие другие документы, стал символом “поворота на Восток”, – отмечает эксперт в статье про текущие российско-китайские отношения.

Признание института Конфуция иноагентом явно никак не совпадало с этим курсом. Даже в Благовещенске, где, как и на всем Дальнем Востоке, отношение к Китаю более настороженное, чем в целом по России.

Видят ли россияне угрозу в Китае

На 70-летие победы в Великой Отечественной войне в Москву не приехал ни один западный лидер: за год до этого был аннексирован Крым, и отношения России с бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции были отвратительными. Главным гостем праздничного парада стал председатель КНР Си Цзиньпин. Он сидел рядом с Путиным и наблюдал, как солдаты Народно-освободительной армии Китая идут строем по Красной площади с красным флагом и георгиевскими ленточками на мундирах.

“[Через Китай] проходил главный фронт борьбы с милитаризмом в Азии”, – так Путин поблагодарил нового союзника в своей торжественной речи.

“Левада-центр” (признан в России НКО, выполняющим функции иностранного агента) изучает отношение россиян к Китаю с середины 1990-х годов. До крымских событий 2014 года треть россиян на вопрос о своем отношении к Китаю прямо отвечала: “Плохо”. Но после того, как российские власти демонстративно заявили о начале большой дружбы с КНР в противовес вражде с Западом, по-другому на дальневосточного соседа стали смотреть и простые граждане. Если в ноябре 2013 году “хорошо” к Китаю относились только половина россиян, то в мае 2014 года – уже 77%.

Приезд китайского лидера на парад Победы впечатлил россиян: в мае 2015 года теплые чувства к КНР испытывали уже 80% граждан. Позитивное отношение сохраняется: в начале 2021 года ответ “хорошо” дали ровно две трети опрошенных.

“Левада-центр” проводит свой опрос в 50 регионах России. Однако если взять только население Дальнего Востока, то там на Китай смотрят с большей настороженностью.

Лаборатория изучения общественного мнения дальневосточного Института истории РАН замеряет отношение местных жителей к выходцам из КНР с середины девяностых – как и “Левада-центр”. Первый опрос был проведен в 1994 году и показал, что четверть населения негативно относится к китайцам, треть – “хорошо” или “очень хорошо”.

Возрастной срез показывал, как дружба или, наоборот, вражда между двумя странами отражается на настроениях людей. Среди пожилого населения, заставшего период советско-китайской дружбы при Сталине, была самая высокая доля тех, кто толерантно относился к соседям. На людей, выросших после конфликта на острове Даманском в 1969 году, повлияла уже антикитайская пропаганда 1970-1980-х.

Спустя десять лет лаборатория повторила опрос. Четверть всех опрошенных заявили, что за десять лет их отношение к китайцам не только не улучшилось, а только ухудшилось. Каждый третий респондент тогда заявил, что испытывает чувство отторжения при личном общении с выходцами из КНР. К типичным чертам китайца участники опроса отнесли трудолюбие, хитрость и агрессивность. Менее 5% считали их честными и щедрыми.

После 2014 года и геополитического разворота в сторону Китая отношение дальневосточников к китайцам потеплело. В 2017 году о чувстве отторжения при общении с китайцами заявили лишь 15% участников опроса, в 2019 – 11%.

Изменилась и оценка того, опасен ли Китай или нет. В 2010 и 2013 годах около половины жителей Дальнего Востока полагали, что усиление китайской мощи несет угрозу России. К 2017 году число тех, кто так считает, упало более чем вдвое, но при этом более 50% уверены, что развивать отношения с опасным соседом нужно с осторожностью.

Одновременно дальневосточники стали видеть угрозу в США: если в 2010 году этот вариант ответа выбрала четверть опрошенных, то в 2017 – уже почти половина.

На вопрос, чему именно угрожает Китай, более половины традиционно отвечает, что территориальной целостности России, треть – что ее экономическому развитию. Еще 10% указывают на риски утраты суверенитета. Но вот что любопытно: опросы 2017 и 2019 годов, проведенных лабораторией изучения общественного мнения дальневосточного Института истории РАН, делались на деньги генерального консульства КНР во Владивостоке.

– Им интересно, что о них думают, – говорит Би-би-си академик РАН и председатель общества дружбы с Китаем Приморского края Виктор Ларин. Именно он и курировал проведение соцопросов лабораторией. Китайское консульство никак не вмешивалось в работу ученых, заверяет он, но попросило добавить несколько вопросов. В частности, по просьбе китайской стороны дальневосточников спрашивали об их отношении к инвестициям из КНР.

“Китай для жителей Москвы, Рязани или Екатеринбурга – это что-то далекое и преимущественно абстрактное. И они судят о стране и российско-китайских отношениях в основном ориентируясь на тональность СМИ и официальную риторику. Для дальневосточников Китай – повседневность, а главный источник их представлений о стране – личный опыт: собственные впечатления от поездок в Китай и общение с китайцами”, – так Ларин объясняет, почему общероссийские опросы дают более позитивную картину.

За улучшение представления о китайцах отвечают многочисленные НКО, которые работают не только на Дальнем Востоке, но и во всей России.

Как китайские НКО работают в России

Би-би-си обнаружила в реестре российского минюста более девяноста некоммерческих организаций, которые, согласно их названию и уставной деятельности, созданы для развития и углубления российско-китайских отношений, обучения китайской культуре и языку.

Из них 30% учреждены китайскими гражданами или компаниями из КНР, еще 27% имеют в учредителях и россиян, и китайцев.

Среди регионов, где они действуют, есть не только Москва и Дальний Восток, но и, например, Владимир, Иваново, Краснодар, Саратов. Большинство НКО выбирают длинные витиеватые названия с обязательным присутствием таких слов, как “сотрудничество” или “дружба”.

Самая крупная организация – то самое Общество российско-китайской дружбы, которое летом в 2021 года провело концерт в театре российской армии с ансамблем Росгвардии, распевающим китайскую песню. Это правопреемник советской организации, созданной в эпоху оттепели, в 1957 году. Общество базируется на площадке института Дальнего Востока РАН в Москве и плотно сотрудничает с посольством КНР.

“Отмечая вместе с китайским народом 100-летний юбилей Коммунистической партии Китая, с которой связаны все впечатляющие успехи КНР, нам хочется еще раз поздравить вас, уважаемый товарищ Си Цзиньпин, всех членов Коммунистической партии Китая и весь китайский народ с выдающимися достижениями… Благодарны вам также за высокую оценку деятельности Общества российско-китайской дружбы, которое Вы называете “важной силой в деле упрочения и развития российско-китайских отношений”, – говорится в поздравительном письме Си от имени главы общества, вице-спикера Госдумы Ивана Мельникова.

Помимо головного офиса, у общества есть также свыше десятка филиалов в регионах. Основная деятельность – многочисленные праздничные мероприятия, которые проходят по всей стране. Благо юбилейные даты всегда находятся: если в 2021 году общество праздновало 100-летие китайской компартии и 20-летие российско-китайского договора о дружбе, то в 2022 году главной темой станет 65-летие самого общества.

В сентябре 2021 года светлые российско-китайские отношения были омрачены шпионским скандалом: преподаватель Московского авиационного института Алексей Воробьев был осужден за госизмену в пользу Китая. Ученого, в частности, обвинили в том, что он якобы передал Харбинскому политехническому университету копии секретного автореферата о работе жидкостного ракетного двигателя. Ключевым свидетельством его вины в этом эпизоде была китайская пыль на карте памяти его телефона.

Несмотря на это, спустя два месяца после приговора Воробьеву комиссия по научно-техническому сотрудничеству Общества российско-китайской дружбы провела симпозиум. С российской стороны в нем участвовали ученые из Казанского авиационного института и Московского государственного технического университета имени Баумана, с китайской – все того же Харбинского политехнического университета. Обсуждали композитные материалы и титановые сплавы.

В хороших отношениях с китайскими властями и небольшой московский “Центр русско-китайского гуманитарного сотрудничества и развития”. В середине мая 2021 года центр провел День китайской культуры в детском технопарке “Наукоград”, который базируется в Московской финансово-юридической академии (МФЮА). Детям провели несколько мастер-классов – по каллиграфии, китайскому танцу и китайскому языку. А потом короткая заметка об этом мероприятии вышла не где-нибудь, а в главной китайской газете – официальном печатном издании компартии “Жэньмин жибао”, рядом с новостью о переговорах Путина и Цзиньпина.

Центр занимает несколько помещений в том же здании МФЮА на юге Москвы. Его основатель – выходец из Китая Инь Бинь. Он учился в России и остался здесь жить; знакомые для простоты называют его Петей. Застать “Петю” в центре корреспонденту Би-би-си не удалось – экскурсию проводил его советник Олег Санько. Санько постоянно сопровождает “Петю” на встречах с российскими учеными: центр ищет для вузов и компаний из КНР специалистов из России, которые могут поехать в Китай поработать.

“Китайцы запрашивают специалистов, чтобы приехали к ним на три недели в гости. Мы ищем им им здесь специалиста, и туда он уезжает. Мы получаем какой-то процент, а он там трудится”, – рассказывает Санько.

“До сегодняшнего дня по каким-то технологиям Россия впереди, и китайцы приглашают нас, чтобы и у них была такая технология”, – продолжает он. И замечает, что центр “за версту” далек от оборонных направлений и “за две версты” – от технологий двойного назначения. На сайте центра есть даже соответствующее предупреждение. Зато “Петя” и Санько активно ищут российских ученых, которые, например, помогут запустить “рабочую станцию” (лабораторию) в одном из китайских нефтяных вузов.

– А у вас ведь есть финансирование из Китая? – спрашивает корреспондент Би-би-си у Санько.

– Нет, мы тогда были бы этими… агентами! – отрицает тот.

Однако в отчетах за предыдущие годы, которые “Центр русско-китайского гуманитарного сотрудничества и развития” подавал в российский минюст, есть и иностранное финансирование: в 2017 году – 1,5 млн рублей, они были потрачены на текущие нужды; в 2019 году пришли еще почти 900 тысяч рублей.

И это не единственный пример.

Есть ли у китайских НКО иностранное финансирование

“Китайские песни в исполнении российских артистов звучали великолепно, особенно песня “Без КПК не было бы нового Китая”, которая укрепила дружбу между двумя странами, двумя партиями и двумя народами. Да здравствует Коммунистическая партия Китая! Дружба между Китаем и Россией будет длиться вечно!” – рассказывается на сайте “Русско-китайской ассоциации по поддержке развития культурного и спортивного сотрудничества” о концерте в театре российской армии.

От ассоциации на концерте была исполнительный директор госпожа У Сяохун. Она хорошо знает русский язык. Как и другие китайцы в России, в общении она использует русское имя Людмила. У нее есть в Москве бизнес по продаже шлифовальных инструментов и сразу два НКО. Оба отчитались в минюст о получении денег из Китая: например, фонд “Один пояс – один путь” получил в 2020 году почти 5 млн рублей на некие “интернет-услуги”.

– А вы слышали о том, что в России иностранные НКО признают “иноагентами”?- спросил ее корреспондент Би-би-си.

– Нет, не слышала.

– Вы не боитесь, что ваш фонд за деньги из Китая признаю “иностранным агентом”?

– Не знаю, даже про это не думала.

По плану работы, оба НКО должны были заниматься культурной работой, например, сотрудничать со школами, поясняет У Суяхун. Но из-за пандемии вся работа по сути приостановилась.

Всего об иностранном финансировании отчитались четыре российско-китайских НКО, следует из реестра минюста. При этом помощь китайской стороны не обязательно должна быть денежной. Например, “Камчатское общество дружбы с Китаем” провело в мае 2021 года в Камчатской краевой библиотеке день китайской культуры и передало в нее книги о культуре этой страны, которые прислало генеральное консульство КНР во Владивостоке.

Глава общества, бывший муниципальный чиновник Илфат Гареев не только передает подарки от консульства, но даже зачитывает приветствия от китайского консула вместо дипломатических работников КНР.

Несмотря на открытую финансовую помощь из Китая, в реестре НКО-иностранных агентов Би-би-си не нашла ни одной организации, связанной с Китаем.

Какие НКО признают “иноагентом”

Сейчас в реестре НКО-“иноагентов”, конечно, есть дальневосточные организации. Например, это “Дальневосточный центр развития гражданских инициатив и социального партнерства”. Свой статус он получил еще в 2015 году, его специализация – всевозможные социальные проекты вроде профилактики сексуального насилия над детьми.

Еще одно НКО – “Лилит”: оно занимается помощью ЛГБТ и женщинам, пострадавшим от насилия. В реестр его внесли накануне нового 2021 года.

Но обе организации стали “иноагентами” за получение западного, а не китайского финансирования. Якутский правозащитник Степан Петров стал СМИ-“иноагентом” за перевод в 5 тысяч рублей, полученный от гражданки Кыргызстана, которую он, по его словам, даже и не знает.

Для признания “иноагентом” в России НКО должно соответствовать двум критериям: помимо такого очевидного, как иностранные деньги, есть и второй – организация должна заниматься политической деятельностью.

“Политическая деятельность – произвольное понятие, которое толкуется на усмотрение минюста”, – говорит юрист “Международного Мемориала” (внесен в России в реестр НКО-иностранных агентов) Григорий Вайпан.

Признавая то или иное НКО “иноагентом”, минюст обычно указывает несколько признаков политической деятельности: к ним, например, относится критика государственной политики и формирование общественного мнения, говорит глава “Агоры” Павел Чиков. Критика понимается очень широко: например, петербургский фонд борьбы с ВИЧ “Гуманитарное действие” признали “иноагентом” в том числе за предложения к законопроекту о борьбе с ВИЧ. Хотя об этом фонд попросили сами власти.

Формирование общественного мнения – это любое интервью, любое высказывание, следы которого сохранились в интернете, говорит Вайпан. И выступление в театре российской армии во славу китайской компании, по его мнению, вполне подпадает под понятие “публичной деятельности, которая формирует общественное мнение”.

Оценить работу китайских НКО было бы проще, если бы они были более открытыми: сайтов у большинства нет, детальных отчетов, в отличие от многих западных НКО, они не публикуют. Более того, у 46% некоммерческих организаций, обнаруженных Би-би-си, в реестре минюста нет даже элементарной финансовой отчетности.

Почему китайские НКО не признают “иноагентом”

“Китайцы не лезут в политику”, – так объясняет “зеленый свет” в отношении китайских некоммерческих организации академик РАН и глава Приморского общества дружбы с Китаем Виктор Ларин.

“Невмешательство во внутреннюю политику друг друга” – одна из движущих сил российско-китайского партнерства, отмечает и Александр Габуев. Этот принцип даже зафиксирован в официальных документах – в совместном заявлении Путин и Си Цзиньпина, подписанном летом 2021 года во время виртуального саммита по случаю 20-летия договора о дружбе.

Действительно: большинство китайских НКО в России – по крайней мере, в своих немногочисленных публичных отчетах – или проводят культурные мероприятия, или организуют курсы китайского языка, или ищут в России перспективные проекты для инвестиций из КНР. Например, исполнительный директор вышеупомянутой “Русско-китайской ассоциации по поддержке развития культурного и спортивного сотрудничества” У Сяохун через несколько дней после концерта в театре российской армии отправилась на встречу с одним из объединений предпринимателей Северного Кавказа.

“У нас с Китаем есть принципиальная договоренность – не вмешиваться во внутренние дела друг друга, это табу. И нет никаких преференций для китайских общественных организаций, есть общие принципы, которые китайцы соблюдают. Если бы китайцы пытались пытались рулить политическими процессами, как западные организации, то точно такие же решения были в отношении китайских организаций”, – уверен Виктор Ларин.

Возглавляемое им Приморское общество дружбы с Китаем проводит совместно с генкосульством КНР во Владивостоке круглые столы. Один из них, например, был посвящен итогам очередного съезда китайской компартии.

“Со стороны [российских] властей нет ни помощи, ни противодействия”, – заверят академик Ларин.

***

На концерте в театре российской армии летом 2021 года академический ансамбль Росгвардии исполнял не только песню “Китай – солнце не опускается”. Хор обрушил на зрителей и всю мощь песни “Без компартии не было бы Китая”. Она была написана для бойцов Народно-освободительной армии Китая в 1943 в разгар гражданской войны в стране.

В ней сначала несколько раз повторяется фраза “Без коммунистической партии не родился бы новый Китай”, а потом наступает такая строфа:

Она указывает народу путь к свободе.

Она ведёт Китай к свету.

Она выиграла освободительную войну,

С ней стало жить лучше и веселей.

8 октября 2021 года власти России внесли корреспондента Би-би-си Андрея Захарова в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента. 17 января 2022 года этот статус был приостановлен по решению суда до окончания процесса по поданному Андреем иску.

ВВС