27 мая бывшему разведчику КГБ СССР и прекрасному автору шпионских романов Михаилу Любимову исполняется 89 лет
Михаил Любимов всю жизнь хотел стать писателем, а стал разведчиком. Уйдя на пенсию в 1980-ом году, бывший полковник внешней разведки КГБ СССР все-таки написал несколько пьес, опубликовал несколько романов. Причем, все они были шпионскими.
Поэтому, когда вышла его книга «Гуляния с Чеширским Котом», посвященная исследованию английской души, любители жанра сочли сей факт легким недоразумением. А вскоре из-под его пера вышло еще одно совершенно «нешпионское» творение, которое называется «Скитания по родословной».
Предлагаю небольшое интервью с Михаилом Любимовым 2003 года.
МГИМО – КУЗНИЦА РЕЗИДЕНТОВ
– Михаил Петрович, чем вы объясните измену жанру? Исписались? Надоело?
– Ни то, ни другое, – улыбается Любимов, поглаживая своего любимца – огромного иссиня-черного настоящего чеширского кота, который (по семейной легенде) раскрыл ему (намяукал) все тайны английской души. – Во-первых, вот Маврик терпеть не может шпионов (я – исключение, потому что рано ушел на пенсию!).
А если серьезно, то практически готовые «Скитания по родословной» лежали у меня в столе с 1970-х годов. Однако тогда эту книгу никто бы не напечатал. Да и сейчас она может порядком наделать шума. Представляете, что будет, если все начнут копаться в своих родословных и докопаются-таки! Тогда их ожидают такие же сенсационные семейные факты, как некогда и меня.
– Один факт из вашей жизни хорошо известен. Так как вы попали в разведку?
– Мой папа с 1918 года служил в ЧК, прошел всю войну в СМЕРШе и до 1951 года был кадровым контрразведчиком. Так что я неплохо знал чекистскую публику, – там встречались и тупые, и мрачные, и блестящие персонажи. Но желания идти по стопам отца у меня никогда не было, да и он этого не хотел, мечтал, чтобы я стал архитектором.
Я очень много читал и к десятому классу из Куйбышева, где закончил школу, решил двинуться в Москву, в МГИМО, стать великим дипломатом и переплюнуть самого Талейрана. А поскольку школу я закончил с золотой медалью, в МГИМО поступил без проблем.
Между прочим, в те годы упоминать о советской разведке было запрещено. Дескать, нет разведки, и все. Хотя все знали, что кое-кто из выпускников института международных отношений работал в КГБ… Именно в институте я начал писать прозу и стихи и всерьез подумывал о писательской стезе. Но тут грянул международный фестиваль молодежи. Я понимал, что как комсомолец должен бороться с западным империализмом и подошел к своему начальнику: мол, тоже хочу бороться. В 1958 году меня направили по линии МИДа в первую командировку – в консульский отдел нашего посольства в Хельсинки.
– Расскажите о своем первом «деле».
– Какое там «дело»! Тогда было время сверх бдительности, помнится, я долго боялся подходить к русским прилавкам с эмигрантскими книгами – а вдруг там меня завербуют враги советской власти. Пришлось купить «Доктора Живаго» Пастернака на английском языке. В посольстве мидовцы вырезали заметки из газет и на их основе писали аналитические справки. А я вообще страдал в консульстве, штемпелюя визы. Так что в Финляндии я понял, что быть дипломатом скучно – бюрократическое учреждение. Меня ведь тянуло на авантюры! Тут и положила на меня глаз внешняя разведка КГБ.
А первое «дело»? Я помню эту прыщавую, худосочную финку, которую мне поручили «поизучать» – она работала в американском посольстве. Консул, мой начальник – подполковник КГБ, меня постоянно стращал: «Только не вздумай с ней спать. Мы это все равно узнаем!» А соблазнять ее и так не было желания: страшна как смерть. Тем более, я знал, что вся ее квартира нашпигована аппаратурой…
Потом мне предложили работать в разведке и отправили в Москву на спецучебу.
РЫЦАРЬ БЕЗ ТРАХА И УПРЕКА
– Интересно, там обучали пить, не пьянея, красиво соблазнять и влюблять в себя женщин?
– Ни в одной разведке мира этому не учат. Обычно эти функции поручают специальным агентам, чтобы не ставить кадровых сотрудников под удар. А вот агенты могут соблазнить и жену посла, и его секретаршу, маскируя это под любовь. Агент может исчезнуть, а куда ты исчезнешь из посольства, если ты под дипломатической крышей! Вообще использование сексуального фактора разведкой серьезно преувеличено прессой. Вот контрразведка ничем не рискует, подставляя своих агентесс иностранцам. Например, как-то англичане «подложили» одному разведчику даму, он блаженствовал с нею в постели, и вдруг в квартиру врываются с фотоаппаратами. Бедный разведчик вскакивает голый, пытаетесь надеть трусы, на них наступают ногой… Жуть!
– В вашей жизни такой было?
– Нет. Я от иностранок старался бежать подальше, особенно – от красивых и инициативных. У меня были женщины, которых я вербовал и в Дании, и в Англии, но это было не через постель. Как правило, вербовка шла на идейной основе – они искренне хотели помогать СССР в борьбе за мировой социализм. Денег не брали, но подарки принимали. А платил я всего один раз. Тогда на связь мне передали заслуженную бабушку-агентессу, у которой к этому времени уже был орден Ленина (еще за Великую Отечественную войну!), но очень маленькая пенсия.
– А чем они могли помочь в строительстве мирового социализма?
– Женщина в любые времена может помочь всем. И мужа завербовать, и брата, и друга. Даже уборщица, скажем, в Министерстве обороны, может поставить «жучки», вынуть из корзины обрывки ценных документов. А бывает, что женщина – сама носитель секретной информации.
– Когда вы выезжали за границу, вам давали явки, пароли?
– По-разному. Когда я в первый раз поехал в Англию как разведчик (и второй секретарь посольства), моя задача была просто заводить нужные знакомства. И только на второй год мне передали некоторую агентуру. А задания – они приходят каждый день, ситуация же в мире постоянно меняется.
– Ваша самая удачная операция.
– Кое-что было. Красивые вербовки, в том числе шифровальщиц, например. Были очень удачные дезинформационные акции по отношению к НАТО.
– А как передавали информацию? У вас была своя «шифровальщица Кэт»?
– Поменьше надо смотреть кино про Штирлица. Существуют более надежные дипломатические каналы, имеются шифровальные машины, «расколоть» которые практически невозможно.
– Ну, а то, что показывают в кино, хоть как-то напоминает работу резидента?
– Очень и очень отдаленно. Например, Штирлица – вернее, полковника Исаева – в реальности не было. Не было агента такого калибра, да к тому же еще и русского. Была «Красная капелла», но там, в основном, были немцы. Кадровые нелегалы были в Бельгии и во Франции, но фашисты уже к 1942 году их запеленговали и арестовали.
То, что показано в кинофильме «Щит и меч», – вообще сказка. Якобы главный герой – это полковник Абель, но на самом деле тот всю войну в Москве учил радиоделу наших партизан. Только после войны он отправился нелегалом в США, где его предал другой нелегал. Абель попал в тюрьму, держался мужественно, в 1961 году его обменяли на летчика-разведчика Пауэрса. Тем не менее, наша разведка в годы войны была очень мощной.
ЛУЧШАЯ РАЗВЕДКА МИРА
– Как вы считаете, кто лучший наш резидент – не по фильмам, а по-настоящему? Абель, Зорге, Молодый?
– Мое мнение: и в 1920-30-е годы наша разведка была самой лучшей в мире. Не потому, что там работали сверхъестественные люди, просто они были одержимы идеей построения коммунизма. А компартии были почти во всех странах мира, и это серьезно облегчало задачу. До смерти Сталина вся разведка осуществлялась по коммунистическим каналам. Никто же не знал, что потом наши «кинут» все режимы…
И Абель, и Молодый стали известны после того, как провалились. Хотя им много подвигов просто приписывалось. Вы знаете, существует огромная несправедливость: мир узнает имена разведчиков только после их провала. А есть разведчики, которые прекрасно работали, но о них никто не знает до сих пор. С моей точки зрения, самый потрясающий наш разведчик – это Дмитрий Быстролетов, нелегал, типично русский авантюрист, путешественник. Он работал как раз в 1920-30-е. К сожалению, о нем мало написано, и известен он только узкому кругу. Одна из его самых известных операций, когда он под видом парализованного английского лорда перевез в Берлин пулемет новейшей модели.
– Вы сказали: раньше одним из главных мотивов передачи нашим спецслужбам секретной информации – был идеологический. Кто-то просто симпатизировал нашей стране, кто-то искренне верил в идею мирового коммунизма. А сейчас – только деньги?
– Не только. Многие до сих пор симпатизируют России. Другие считают, например, Америку империей зла, а их президента – “терминатором”. И этого бывает достаточно, чтобы рисковать карьерой, свободой, даже жизнью. Вы посмотрите, как зреют антиамериканские настроения сейчас, сколько людей выходят на митинги. Среди них определенно есть и секретоносители.
То же самое и наоборот: кто-то ненавидит наш режим и готов пойти на все, чтобы ему насолить и потом оказаться за границей в качестве политического беженца. Последний яркий пример – английская эпопея полковника ФСБ Литвиненко.
МОЙ СЫН «ШПИОНИЛ» С ДЕТСТВА
– Михаил Петрович, на обложке одной из ваших книг написано, цитирую: «Автор в 1960-е годы пытался завербовать министра Ее Величества. Несмотря на то, что английское правительство выкинуло Любимова за шпионаж, ныне он читает там лекции и выпивает со своими кровными врагами». Это правда?
– Не совсем. Сначала меня пытались завербовать: подсели к столику в пабе, стали уверять, что обо мне им «все известно, и моей карьере пришел конец».
– Предлагали большие деньги и капиталистический рай?
– До этого не дошло. Я возмутился, закричал, что это провокация, и ушел. Когда наш посол пришел в Форин Офис с нотой протеста, министр достал свою ноту и заявил, что «деятельность господина Любимова несовместима со статусом дипломата». И меня выгнали… Но потом я работал в Дании, позже действительно читал лекции.
– И с врагами выпиваете?
– О, это да! Когда последний раз встречался с автором самых крутых шпионских бестселлеров Джоном Ле Карре, мы жутко напились. Правда, с ним мы не были знакомы ТОГДА, поэтому не могли быть кровными врагами.
– Почему ваш сын Александр не пошел по вашим стопам, а стал тележурналистом?
– Почему? Он помогал мне шпионить сызмальства – даже когда еще был в люльке. Иногда перед операцией я вместе с женой вез коляску в парк, усыпляя бдительность «наружки», а уже потом уходил по своим делам. Когда он стал взрослее и гостил у меня летом в Копенгагене, то притаскивал мне всякие эмигрантские книжки, которые подбрасывали нашим морякам антисоветчики. То Солженицына притащит, то Библию, то журнал «Континент»…
В общем, Саша «шпионил» с детства, но то, что я кадровый разведчик, узнал лет в двенадцать. Мы как-то ездили по Подмосковью и решили сфотографироваться у красивого моста. И тут к нам подваливает какой-то старый хрыч с берданкой, начинает орать, мол, это стратегический объект. Пришлось показать ему удостоверение. Саша сделал вид, что ничего не заметил, но ночью залез ко мне в карман, достал удостоверение и прочитал, что я майор КГБ. Так он меня «расколол». (Смеется.)
“РЮРИКОВИЧИ МЫ”
– В начале разговора вы намекнули, что новая ваша книга раскрывает массу тайн. Каких именно?
– Моя теща, Сашина бабушка, оставила после себя уникальнейшие мемуары. Из них, например, следовало, что она корнями из старинного дворянского рода Вишневских, о ярчайших представителях которого писали многие писатели и публицисты прошлого, в том числе, Николай Лесков. Сохранились еще дневники ее отца – прадеда Саши, популярного артиста МХАТа, статьи в российской дореволюционной прессе, где была изложена вся история рода. Они много лет лежали в столе, опубликовать их было невозможно. Только сейчас мне в голову пришла мысль: почему бы не обработать и не соединить все воедино.
Так получилась книга «Скитания по родословной», у которой три автора – Николай Лесков, Сашина бабушка и я. А что касается тайн, то судите сами. Из документов явствует, что основатель рода – серб Теодор (Федор) Вишневский – приехал в Россию при Петре I. Он поставлял токайское вино к императорскому двору и даже научил Петра пить токай со штруделем (яблочный пирог). Со временем получил генерал-аншефа, был фаворитом Елизаветы Петровны. Потом Вишневские породнились со многими знатнейшими фамилиями – с Мещерскими, Трубецкими (Сашина бабушка жила в доме Трубецких в Киеве). И что самое интересное, – с Долгорукими.
Так вот… Катрин (Екатерина) Долгорукая (ее мама была урожденная Вера Вишневская) в течение 14 лет была любовницей императора Александра II, родила ему четверых детей, жила в Зимнем дворце при тогда еще живой императрице. Александр так любил Катрин, что на сороковой день после смерти законной жены поспешил с ней обвенчаться. Я читал отрывки их писем… Это самая настоящая сексуально-эротическая переписка! Он уже задумал коронацию Катрин. Если бы это произошло, сбылась бы его мечта – вернуть на трон Рюриковичей, к которым принадлежали Долгорукие. Но…
– Помешали народовольцы?
– Вот именно. Императора убили – взорвали бомбой в 1881 году. И Катрин вынуждена была покинуть Россию. Любопытно, что на похоронах она положила в гроб Александра свой локон, попросила заспиртовать для нее его оторванный взрывом палец, взяла детей и уехала во Францию (у нее были богатые дома в Париже и Ницце). Там она жила под присмотром царских резидентов, которые следили, не замышляет ли она прибрать к рукам российский трон. Однако Александр III, хотя ее и ненавидел, отказывался читать донесения о ее жизни во Франции.
Кстати, в Ницце светлейшая княгиня Катрин Юрьевская (титул, пожалованный ей ее возлюбленным императором) частенько встречалась с Гавриилом Вишневским, богатейшим помещиком (Сашиным прапрадедом). Он привозил ей в подарок домашнее варенье, а она регулярно отправляла ему цветы из своего имения.
– То есть, если я правильно понял, вы, потомственный чекист, связали свою жизнь с родовитой дворянкой, дальней родственницей Рюриковичей. Это не пугало, когда вы поступали в разведку?
– Любовь сильнее! К тому же моя жена всегда с юмором относилась к своему происхождению и о реституции (у родителей ее мамы были огромные поместья в полтавской губернии, три или четыре дома в Киеве, где ее дед был предводителем дворянства) даже не помышляла.
– А как ваш сын – Александр Любимов – относится ко всему этому?
– С уважением и интересом. Говорит, что неплохая история. С одной стороны, папа – «матерый шпион», с другой – белая кость, дворяне, Рюриковичи.
– Значит, на престол, возвращение дореволюционного имущества семьи он не претендует?
– (Смеется.) Пока нет. Но времена меняются. Вдруг все-таки захочется оттяпать старые поместья на Украине…
– Михаил Петрович, и последний вопрос: хотели бы сегодня поработать в разведке?
– Не знаю. Иногда, когда книга не идет, хочется выйти на работу к 9 часам. Но это желание быстро проходит.
По материалам Dzen.ru