«Бег»
“Когда Михаил Ульянов и Евгений Евстигнеев встретились на проходной «Мосфильма», была уже почти ночь.
Оба актёра приехали на главную киностудию страны после вечерних спектаклей.
Один из театра имени Вахтангова, другой из «Современника». Они приехали, чтобы в картине «Бег» снять эпизод, как в Париже генерал Чарнота обыгрывает в карты Парамона Корзухина.
И ночь – это было единственное время, которое оба артиста могли одновременно выкроить для съёмок.
В павильоне было так холодно, что казалось, сейчас пар будет валить изо рта. Но и Ульянов и Евстигнеев энергичные, в приподнятом настроении.
Ведь впервые в нашем кино ставят Булгакова. Его пьеса «Бег» не запрещена, но официально к ней режиссёрам обращаться не рекомендуют, потому что за ней тянется шлейф вещи антисоветской, которая при жизни автора так и не была поставлена.
Один раз её увидели зрители в Сталинградском драматическом театре лет 12 назад. А потом молчок.
Никто не понимает, как режиссёрам Александру Алову и Владимиру Наумову удалось пробить к постановке Булгакова. Но тут произошло что-то, что Алов и Наумов потом будут называть «булгаковскими штучками»: сценарную заявку создателей «Павла Корчагина» и «Тревожной молодости» утвердили.
Более того – и это было самым невероятным – выход фильма должен был прийтись на 1970 год, когда отмечалось 100-летие вождя революции Владимира Ильича Ленина.
Первоначально сценарий назывался «Сны о России», затем слишком возвышенное название заменили на «Путь в бездну», чтобы более чётко расставить идеологические акценты и только потом вернули авторское «Бег».
Правда у Михаила Афаньевича пьеса носила более камерный характер.
У неё даже был подзаголовок «8 снов».
И рассчитана она была исключительно на театральные подмостки.
В том что кинофильм приобрёл такой эпохальный размах, как ни странно, следует благодарить именно функционеров Госкино, которые предложили изменить материал, чтобы кино рассказывало не о крахе белой эмиграции, а о наступлении революции.
Будущие режиссёры фильма сами пишут сценарий, и чтобы выполнить распоряжение кинематографических чиновников, расширяют пространство фильма, дополнительно вплетая в него фрагменты из «Белой гвардии» и либретто оперы «Чёрное море».
В сценарии фильма появляются персонажи, которых не было у Булгакова. У красного командира Фрунзе появляется целая роль, которая вплетена в исторический переход Красной Армии через Сиваш и штурм Юшуньских твердынь.
Одну из самых сложных сцен – наступление конницы, в ходе которой один из красных конников на всём скаку поднимает с земли упавшее знамя, – сняли с одного дубля. Случай в кино , едва ли, не единственный.
Дело было в Закарпатье, где перед этим Сергей Бондарчук закончил снимать «Ватерлоо», и лошади были так измотаны, что не только отказывались сниматься, но даже на овес не смотрели.
Но как бы Госкино не старалось соответствовать идеологической линии своего времени, «булгаковское влияние» сделало своё дело, и впервые белые показываются не классическими «бандитами и буржуями», а скорее несчастными, потерявшими всё и самое большое для патриотов — Родину.
Они вызывают жалость и сострадание.
Литературным консультантом Алов и Наумов приглашают вдову Булгакова Елену Сергеевну. Они были знакомы ещё до работы над фильмом.
Это она дала им прочесть полную рукопись пьесы. И в конечном итоге заразила идеей перенести её на экран.
Причём, когда началась работа над сценарием, она вела себя с ними очень странно. Когда нужно было добавить какую-то сцену, придумать эпизод, она просила время подумать. А потом приезжала или звонила со словами: можете делать так, как вы предложили, Булгакову этот вариант нравится.
Иногда говорила: Михаил Афанасьевич в целом одобряет то, что вы делаете, но просит добавить несколько деталей. Они переделывали, и действительно получалось в духе Булгакова.
И именно Елена Булгакова внесла в фильм сцену с гробовщиком.
Надо сказать, что после съёмок «Бега», поверив в свои хорошие отношения с Булгаковым, Владимир Наумов решил ставить «Мастера и Маргариту».
И ночью у него было видение недавно умершей Елены Сергеевны Булгаковой, которая ему передала пожелание Михаила Афанасьевича не ставить роман.
Более того, она предупредила, что у других режиссёров из постановки «Мастера и Маргариты» не выйдет ничего хорошего.
Несмотря на булгаковское покровительство, всё равно у киногруппы было множество проблем, связанных с производством фильма.
Иногда ситуация доводила соавторов до отчаяния. Когда все разрешения были даны и все документы о запуске фильма были подписаны, оставался нерешенным только один, но самый главный вопрос: на что снимать?
Выделять для большой 2-серийной ленты импортную плёнку – слишком накладно, а отечественная в последнее время вся приходила в браке.
Наконец было принято решение снимать фильм на отечественной широкоформатной пленке. Оператор фильма «Бег» Леван Пааташвили прекрасно понимал, что если в 35-миллиметровом формате можно рассчитывать на то, что фабричные погрешности пленки не будут заметны, то при удвоенной ширине 70-миллиметрового негатива скрыть их невозможно.
Каждый раз с замиранием сердца они открывали коробку с плёнкой, которую привозили из проявочного цеха и на удивление весь материал оказывался качественным.
Более того – ни разу не было случая операторского брака.
Весь Мосфильм удивлялся этому, как чуду.
Это и было настоящее чудо. Правда когда об этом рассказывали Елене Булгаковой, она в ответ только загадочно улыбалась.
Когда по Мосфильму разнёсся слух, что Алов и Наумов запускаются с Булгаковым, среди актёров начались нешуточные волнения – совсем недавно вся интеллигенция прочитала «Мастера и Маргариту», Булгаков был культовой фигурой.
О том, чтобы работать с его произведениями никто даже не помышлял. А тут – 2-серийная эпопея!
Для каждого актёра попасть даже не на съёмки – на пробы – становилось знаковым событием.
Без проб утвердили только Ульянова и Евстигнеева. В них режиссёры не сомневались.
А вот поиск остальных персонажей стал длительным и тяжёлым процессом. Артиста Глеба Стриженова не просто утвердили на роль Хлудова, но даже начали снимать.
А потом извинились, сказали, что поторопились, что на эту роль больше подходит омский актёр Владислав Дворжецкий.
А Стриженов в результате получил глубочайший профессиональный стресс.
Владислава Дворжецкого поначалу пригласили на роль Голубкова, которого в результате сыграл Алексей Баталов. О роли Хлудова он даже не помышлял. Вернулся в свой Омск, а Алов и Наумов не могли забыть его взгляд.
Ведь в пьесе у Булгакова говорится, что Хлудов казался моложе всех окружающих, но глаза у него были старые.
Вызвали Дворжецкого ещё раз. Работа над ролью началась с невероятно сложной сцены в салоне поезда: Хлудов в бреду, его преследует призрак повешенного солдата, осмелившегося сказать Хлудову о его зверствах…
Позднее актёр вспоминал, что сниматься было не сложно. Сниматься было страшно, слишком велик был эмоциональный накал.
Первым делом для съёмочной группы фильма был устроен закрытый просмотр запрещённого фильма «Доктор Живаго». Чтобы каждый артист проникся в историческую атмосферу Гражданской войны.
2 серии фильма – это 2 разных мира. Один – это конец былой Империи. Вторая серия – это «Чужбина».
Новые страны, новые деньги, новые одежды – каждый эмигрант решает для себя жуткую головоломку про жизнь вне родины. Про судьбу вне истоков.
Бывшие учёные просят милостыню, светские дамы идут на панель, генералы торгуют игрушками, а последние деньги проигрываются в тараканьи бега, глупый тотализатор, привезённый авантюристом.
И внимания к насекомым проявляется больше, чем к каждому из них. (Между прочим, через 6 лет Владимир Басов, который здесь выступает организатором тараканьих бегов, по Булгакову снимет свои «Дни Турбиных».)
Кстати, «Мосфильм», на котором снимался фильм, организовывался в ноябре 1923 года не на пустом месте.
Он создавался на базе двух национализированных кинофабрик Александра Ханжонкова и Иосифа Ермольева.
Оба они покинули свою родину в 1920 году после разгрома армии Врангеля.
Более того, оба они эмигрировали в Европу через Константинополь, как это сделали герои булгаковской пьесы «Бег».
Но как в картине решить тему эмигрантской безысходности?
В финале ” Бега “, отданном в 1928 году во МХАТ, генерал Хлудов вместе с Серафимой Корзухиной и Голубковым возвращаются в Союз.
В 1937 году Булгаков отчасти переделал своё произведение. Теперь в финале Хлудов, оставшись в Константинополе, пускал себе пулю в лоб.
Советских чиновников такой финал не устроил. Они попросили убрать из сценария всё, что может вызвать сочувствие к этому персонажу.
И тогда в конце фильма появилась вот эта одинокая фигура, окружённая бродячими собаками, которая никогда не найдет своего пристанища.
И от этого история о судьбе эмигрантов только выиграла, получив ещё одну новую пронзительную краску.
Не получилось снять в Турции Константинополь, который теперь называется Стамбул, куда бегут главные герои пьесы. Соглашение на съёмки с турецкими дипломатами требовало слишком много времени.
И тогда в древний город превратился болгарский Пловдив.
А чтобы сделать несколько реальных планов Стамбула, оператору достали туристическую путевку в Турцию, и он снимал подпольно, без штатива на ручную камеру и кстати на разряженный аккумулятор.
Зато Париж был настоящий.
И настоящий Михаил Ульянов шёл по французской столице в настоящих кальсонах.
И надо же – вокруг никто и вида не подал. Ведь Париж всегда было трудно чем-нибудь удивить.
А саму карточную игру оставили для Москвы, для павильонных съемок.
Но каждому артисту был нужен особый подход.
Евгений Евстигнеев больше любил импровизацию.
Для него долго репетировать было скучно, он угасал, сцена проседала.
А Михаил Ульянов наоборот должен был наработать свою роль, постепенно наполняя жизнью и деталями.
Алов и Наумов придумали для этой ситуации такой ход: красивая ассистентка уводила Евстигнеева в гримёрку, поила его кофе и развлекала приятным общением, а они репетировали с Ульяновым.
Когда Михаил Александрович был готов, звали Евстигнеева.
Но откуда создателям ленты было знать, что эта сцена очень скоро перенесётся в их жизнь, с лёгкой руки Булгакова скоро поможет им с выходом картины на экраны.
А помощь им понадобилась в самое ближайшее время. Сразу же после первого показа «Бега».
Режиссёров даже в столице в тот день не было.
Им позвонили и рассказали про скандал, который устроил председатель Госкино:
«Белые у них страдают! А Чарнота вообще положительный герой! Вызывает к себе любовь, когда должен вызывать ненависть!».
Расклеенные было по городу афиши распорядились снять. Премьеру отменили.
Наумов вместе Ульяновым бросились в самолёт спасать фильм.
Вдруг к ним подходит стюардесса и просит пройти в первый салон, где летели члены Политбюро.
После короткого знакомства артисту и режиссёру предложили сыграть в домино.
Владимир Наумов выбрал игру «американка» и предложил сыграть на желание. В результате Ульянов и Наумов обыграли партийцев.
P.S. А желанием у них была премьера фильма «Бег»…”
(@Александр Казакевич
По матраиалам сети