Как палестинец, родившийся в Израиле, я пришел к пониманию того, что, хотя насилие более чем реально, его корни и «исторические» мотивы зачастую оказываются выдумкой.

Жестокая реальность насилия Израиля против палестинцев в Иерусалиме не должна заслонять тот факт, что центральное место Иерусалима в национальном видении израильтян, не говоря уже о видении палестинцев, является относительно недавним изобретением.

Ирония заключается в том, что первые сионисты никогда не считали Иерусалим неотъемлемой частью воплощения национальной идеи – он виделся им лишь духовным центром.

Нигде безразличие сионизма к Иерусалиму не проявилось так ярко, как в трудах отца этого движения Теодора Герцля. Герцль без колебаний выразил полное отсутствие интереса к Иерусалиму даже в то время, когда большинство его населения составляли евреи.

«Когда я буду вспоминать тебя в грядущие дни, о Иерусалим, воспоминание это будет нерадостным», – писал он в 1898 году во время своего единственного визита в Палестину. Неудивительно, что на Первом сионистском конгрессе, собравшемся в Базеле в 1897 году для обсуждения идеи Герцля о создании еврейского государства, Иерусалим был обойден молчанием.

Разочарованный Иерусалимом, Герцль мечтал основать будущую еврейскую столицу на севере Палестины. Он считал, что Иерусалим станет серьезным препятствием на пути создания еврейского государства, о котором он мечтал, и тот факт, что святые места Иерусалима окажутся во владении евреев, может поставить под угрозу весь его план создания еврейского государства в Палестине. Герцль также опасался, что Ватикан будет противодействовать любой форме еврейского политического присутствия в Иерусалиме. Он был готов отдать Иерусалим в обмен на международное признание суверенитета евреев над другими частями Палестины.

Фактически, Герцль был первым, кто предложил объявить старый Иерусалим международным городом. В свой книге «Альтнойланд» он писал, что Иерусалим, как многокультурный и духовный центр, принадлежит всем народам. Он даже предложил превратить Старый город в многонациональный музей. Иерусалим виделся Герцлю городом-утопией, «в пределах его стен, уважаемым всеми вероисповеданиями», государственные дела будут запрещены, и «Старый город будет оставлен благотворительным и религиозным учреждениям всех вероисповеданий, которые затем могут мирно разделить эту область между собой».

Раннее сионистское движение, получившее свое название от одного из древних названий Иерусалима, было готово в качестве прелюдии к построению будущего еврейского государства отказаться от Иерусалима. Исключив Иерусалим из своего первоначального плана, основатели сионистского движения надеялись избежать международного возмущения, столкновений с мусульманскими и христианскими общинами и разногласий между светскими сионистами и ультраортодоксальной еврейской общиной Иерусалима.

Поэтому первоначальная политика сионистов была такова – в том, что касается Иерусалима, оставаться в тени. В отличие от англичан, которые в соответствии с мандатом на управление Палестиной сделали Иерусалим столицей страны, раннее сионистское движение сделало своей штаб-квартирой области, далекие от Иерусалима – в центральной и северной частях Палестины. В 1908 году, когда Палестинское бюро во главе с Артуром Рупином открыло свои двери в Яффо, а не в Иерусалиме, националистичеки настроенный еврейский ишув не содрогнулся.

Следуя их примеру, известные сионистские организации, такие как Еврейский национальный фонд, инвестировали свои деньги вдали от священного города, сосредоточив внимание на общинных и кооперативных поселениях – кибуцах и мошавах. Приоритет был отдан сельскохозяйственным поселениям, таким как Петах-Тиква и Ришон ле-Цион. Даже строительство Еврейского университета столкнулось с сильным сопротивлением со стороны сионистских лидеров, таких как Артур Рупин, который опасался, что этот проект помешает деятельности по созданию поселений.

Идя по стопам основателей, первые поселенцы обратили внимание на Тель-Авив, центр сионистской деятельности в Палестине, которую новоприбывшие евреи провозгласили «новым Израилем». Согласившись с идеей международного контроля над Иерусалимом, многие сионисты, принадлежавшие к рабочему движению, поддержали идею объявления Тель-Авива будущей еврейской столицей. В конце концов, город в большей степени соответствовал их националистическому видению, социалистическому духу и аграрной революции.

Ввиду того, что, как предполагалось, Тель-Авив будет свободен от влияния еврейского «старого ишува» Иерусалима, город де-факто стал столицей еврейского нового ишува в Палестине. Именно в Яффо, а не в Иерусалиме, сионистская комиссия построила свои первые офисы, где собралось сионистское руководство и где предпочитали жить многие сионистские лидеры, такие как Ахад ха-Ам.

Что касается палестинцев, их национальные устремления также были воплощены в Яффо, а не в Иерусалиме, поскольку этот город был пульсирующим сердцем Палестины, ее динамичным экономическим и культурным центром.

Ни одна из сторон не была заинтересована в Иерусалиме, за исключением, быть может, англичан, которые, по словам премьер-министра Дэвида Ллойд Джорджа, хотели «преподнести его народу Великобритании в качестве рождественского подарка».

Несмотря ни на что, немногие израильтяне сегодня осознают, что образ Иерусалима, как вечной и объединенной столицы еврейского народа, был изобретен сравнительно недавно.

Действительно, немногие помнят тот день в ноябре 1947 года, когда Генеральная ассамблея ООН приняла историческую резолюцию о разделе подмандатной Палестины между арабами и евреями, что в конечном итоге привело к созданию Государства Израиль. План, предусматривавший создание двух государств – еврейского и арабского – исключал Иерусалим из будущего еврейского государства. Благодаря своему уникальному статусу, Иерусалим должен был жить «в особом международном режиме», и управляться Организацией Объединенных Наций.

Сионистское руководство восприняло этот план почти без колебаний. Еврейский ишув подмандатной Палестины ликовал. В следующем году Израиль, воодушевленный планом раздела, провозгласил независимость, и вскоре новое государство было признано большинством государств-членов ООН во главе с США.

Стоит также помнить, что Иерусалим был объявлен столицей Израиля только через 18 месяцев после провозглашения государства. А когда после войны 1948 года город был разделен между Израилем и Иорданией, молодое еврейское государство решило направить свою энергию на строительство прибрежных городов – Хайфы и Тель-Авива, находившихся в цветущих торговых зонах.

Между тем Восточный Иерусалим и Старый город в течение двух десятилетий оставались в руках Иордании, пока Израиль не захватил их в 1967 году и не объявил в 1980 году Иерусалим своей «объединенной столицей».

Ирония заключается в том, что в то время, как ранний сионистский истеблишмент был готов отказаться от Иерусалима, чтобы построить еврейское государство, нынешнее израильское руководство, похоже, отказывается от еврейского государства в пользу Большого Иерусалима, где палестинцы составляют почти 40 процентов населения, и еще тысячи живут в Восточном Иерусалиме за пределами разделительного барьера.

Аннексируя Восточный Иерусалим, Израиль быстро движется к ситуации единого государства, которая рано или поздно приведет к тому, что еврейское меньшинство будет владычествовать над палестинским большинством путем  апартеида.

История раннего сионистского движения в Палестине сегодня почти забыта, но его урок все еще жив: Иерусалим «принадлежал всем его народам и вероисповеданиям».

Доктор востоковедения Серадж Асси (Джорджтаунский университет, США), «ХаАрец». М.Р. Фотоиллюстрация: Оливье Фитусси