Воспоминание накшбандийцев ( накшабандийя – ведущий суфийский тарикат суннитской ветви ислама) о Боге начинается тихо, почти незаметно. Шейх Эсреф Эфенди, духовный лидер группы, сидит в кресле в суфийском центре Раббания на берегу Боденского озера. Он одет в длинную мантию поверх рубашки, на голове у него белый тюрбан. Встреча транслируется в прямом эфире, поэтому люди могут следить за ней онлайн, не выходя из собственного дома. Шейх держит нитку четок, которые медленно скользят у него между пальцами. Его ученики сидят перед ним на полу.
Орден Накшбанди – один из самых известных суфийских орденов в Германии. Однако суфии – исламские мистики – составляют лишь очень небольшую долю мусульманского населения Германии, по оценкам, около одного процента. Однако в истории исламского мира они играли важную роль на протяжении веков, во многих местах оказывая решающее влияние на высокую культуру Ближнего Востока.
Преодолеть себя, чтобы найти Бога
В суфийском центре Раббания мужчины и женщины ордена Накшбанди встречаются не реже одного раза в неделю для совместного поминания Бога, медитативной формы молитвы, известной как зикр.
Они кажутся полностью погруженными в созерцание, отдающими себя Богу, отдельные люди, кажется, почти растворяются в группе. И это цель, говорит Фериде Фунда-Генкаслан, председатель общины раббания в Германии. Чтобы приблизиться к Богу, как это понимают суфии, вы должны преодолеть свое собственное эго: “В суфизме все сосредоточено на символизме единства Бога, символизме поминания о Боге, напоминание о Божественном присутствии; мы всегда помним, что Бог рядом, мы чувствуем это и ощущаем это. Ибо в Священном Коране сказано: ”Аллах ближе к нам, чем наша собственная яремная вена”.”
Сердце соединяет физическое с духовным существом: ритуальное поминание Бога выполняет символическую функцию, говорит Фериде Фунда-Генкаслан, председатель общины Раббания. Предполагается, что это напоминает суфию о том, что вся жизнь исходит от Бога. Так, например, ней – тростниковая флейта, которая часто используется в турецких суфийских орденах – символизирует “дыхание Бога”: «Человек, который был создан первым, изначально был просто полым сосудом из земли и воды; только через божественное дыхание “хуу”, которое также является звуком, в него вливалась жизнь”» – говорит Фунда-Генкаслан. Интересно, что в арабоязычной мистической традиции, местоимение «ху» (Он) используется как указание на Аллаха, подчеркивая тем самым, «личностность» Всевышнего.
Внимательный слушатель сразу заметит музыкальное, ритмичное качество этой формы медитации. И на самом деле, использование звука и музыки типично для мистической традиции ислама, говорит Эрдал Топракьяран, профессор исламской теологии в университетах Тюбингена и Люцерна:
«Музыка играет очень важную роль в суфизме. Не во всех суфийских традициях. На самом деле есть такие, которые не используют музыку в собственной духовной практике. Но они скорее в меньшинстве»
Суфии используют регулярное, похожее на мантру повторение определенных аятов Корана и хвалебных гимнов Пророку Мухаммеду, чтобы поднять свои сердца, обострить свое осознание и таким образом приблизиться к Богу.
Интенсивная общественная преданность
Зикр может совершаться в одиночку или сообща, тихо или вслух. Во многих суфийских орденах безмолвная индивидуальная медитация является частью ежедневной духовной практики. Вдобавок ко всему, большинство орденов также проводят еженедельный общий зикр (поминание Аллаха).
Другой суфийский орден, Бурханийя, показывает, насколько интенсивным может стать это совместное воспоминание о Боге. Здесь зикр начинается с призыва ангелов, пророков и святых. Затем один из мужчин произнесет нараспев «Ла илаха илла-лла». Это первая часть исламской «шахады» ( свидетельства исповедания веры: “Нет бога, кроме Аллаха”.
Человека, который ведет зикр бурхания, называют “Бюст”; он задает ритм хлопками, мантрами и дыхательными упражнениями. Затем один из других мужчин начинает произносить “касида”, гимн хвалы Богу, Пророку или одному из духовных лидеров ордена в форме стихотворения. Мужчины встают, поворачивают верхнюю часть тела слева направо или раскачиваются на месте.
Быстрые песни перемежаются более спокойным сольным пением. Но в целом уровень интенсивности возрастает, пение становится все громче и громче, пока «Ла илаха илла-лла» постепенно не превращается в “Аллах, Аллах” – и, наконец, остается только дыхание.
Бог – в музыке
«Это переносит вас в другой мир. Тебя здесь больше нет; ты не думаешь о мирских вещах. На самом деле ты находишься в совершенно другом месте. Ритм музыки напоминает вам о вашем создателе. О том, что на самом деле делает твое сердце все это время”.
Вот как описывает это молодая женщина, принимающая участие в зикре, с восторженным выражением в глазах. По сути, она точно описывает то, что Эрдал Топракьяран также считает основной функцией музыки в суфийской практике: “Предполагается, что музыка помогает вам погрузиться, и люди говорят о Боге, также обитающем, так сказать, в музыкальной сфере».
Поиск красивой музыки – это всегда также поиск Бога, божественного звука, идеального звука, говорит он.
Но ритуальное поминание Бога также выполняет символическую функцию, говорит Фериде Фунда-Генкаслан, председатель общины Раббания. Предполагается, что это напоминает суфию о том, что вся жизнь исходит от Бога. Так, например, ней – тростниковая флейта, которая часто используется в турецких суфийских орденах – символизирует «дыхание Бога».:
«Человек, который был создан первым, изначально был просто полым сосудом из земли и воды; только через божественное дыхание “хуу”, которое также является звуком, в него вливалась жизнь».
Барабан имитирует сердце, потому что сердце – это то, что движет всем, объясняет она. «Сердце перекачивает силу и энергию, в нем – связь между нашим духовным и физическим существом»
Исламистское неодобрение суфийской музыки
Те, кто считает себя заклятыми врагами суфиев – исламисты – решительно не одобряют все это. Среди них есть такие, как афганские талибы, которые убеждены, что музыка любого рода является «харам» – запрещенной ( имеются хадисы, повествующие о том, что Благословенный Пророк не одобрял никакой музыки, кроме звуков бубна-ВиМ).
Молодая женщина из ордена Бурхания говорит, что она сама раньше считала, что музыка отвлекает мусульман от их обязанностей поклонения. «Я думаю, что многие люди, которые выступают против этого, видят все это в очень негативном свете. Они говорят: посмотрите, посмотрите, что музыка делает с людьми».
Они утверждают, что это может оказать негативное влияние, уводя людей от молитвы или чтения Корана. «И это может быть правдой, но вы также можете использовать это так, чтобы принести пользу вашему сердцу».
Исторически сложилось так, что большинство исламских ученых также придерживались этой тонкой позиции: музыка сама по себе не является проблемой. Все зависит от того, как она используется. И исламские мистики, по крайней мере, веками использовали его как способ приблизиться к Богу.
Хотя, как говорит Фериде Фунда-Генкаслан: те, кому удается подняться на самый высокий уровень – те, кто очень близок к Богу, – больше не нуждаются в этом костыле. Когда мы все еще находимся на более низком уровне сознания, нам нужны образы, нам нужны ноты, нам нужны звуки, нам нужен кто-то, кто держал бы нас за руки и вел нас по пути к божественному присутствию. И чем выше мы поднимаемся в своей духовности и своем сознании, тем больше мы отпускаем. Мы отпускаем образы, мы отпускаем звуки и ноты, и единственное, что остается в наших умах, – это Единственное и Неповторимое».
Джулия Лей
Qantara.de 2022 год