Обширные пространства Средней Азии ассоциируются у большинства людей с безводными пустынями и степями. И действительно этот обширный в географическом отношении регион испытывает острый, в чем-то даже критический, недостаток воды. То обстоятельство, что дефицит водных ресурсов становится проблемой не только экономики и экологии, но и национальной безопасности свидетельствует о ее сохраняющейся фундаментальной важности и актуальности. О «водном факторе» в геополитической и геоэкономической ситуации в Центральной Азии ВиМ беседует с известны общественным деятелем и экспертом в области проблем центральноазиатского региона, директором Фонда содействия укрепления дружбы народов прикаспийских государств «Наследие Каспия» доктором философских наук Камилжаном Каландаровым.
Камилжан Хамутович, что делает дефицит воды в центральноазиатском регионе проблемой не только экономической, но и политической, причем часто военно-политической?
При острой необходимости в воде для жителей всех стран Центральной Азии, водные ресурсы региона распределены географически распределены очень неравномерно. На горных территория Киргизии и Таджикистана. В верховьях рек имеются значительные водные резервы, в то время, как три другие страны региона сильно зависимы от внешних водных ресурсов: Узбекистан – на 77%, Туркменистан – на 90%, Казахстан – 40%. В экономиках всех трех стран одно важнейших мест занимает земледелие, так что критическая ажность воды для них очевидна.
Конфликты по поводу воды, большинство из которых, к счастью, не перешло в «горячую фазу» возникли в регионе фактически сразу после обретения республиками независимости. Например , когда в 90-х Киргизия и Таджикистане, например, решили реанимировать проекты возведения мощных ГЭС на реках ведущих в Узбекистан,. Ташкент это расценил как угрозу своей безопасности. Плюс, в случае каких-либо форс-мажорных обстоятельств потенциальный прорыв плотины может привести к тому, что поток воды может снести буквально все вниз по течению реки. А такие инциденты в силу, как природных особенностей, так и волатильности политической ситуации в регионе весьма вероятны. Еще в 2015 г, тогдашний президент Узбекистана Ислам Каримов прямо заявил, что водные проблемы в регионе могут усугубиться до такой степени, что могут вызвать серьезные противостояния вплоть до военного. Но несмотря на это Таджикистан и Киргизия продолжили свои гидроэнергетические проекты, чем вызвали ответные демарши силовиков Узбекистана. А нынешний президент Узбекистана, Шавкят Мирзоев, в принципе, придерживается жесткой позиции своего предшественника и постоянно указывает на то, что необходимо общее использование водных ресурсов всеми странами региона.
Кроме того, есть еще один нюанс. Водные ресурсы рек, главные в регионе, можно использовать в двух режима- – для полива сельскохозяйственных земель и выработки электроэнергии. Но эти два режима находятся в резком противоречии друг с другом. Полив требуется жарким летом, а зимой резко повышается потребление электроэнергии, что требует от энергетиков сбрасывать в холодный период водный ресурс, который летом потребуется земледельцам. Кризисную и патовую ситуацию в этом вопросе усугубляет еще то, что все страны региона экономически взаимозависимы. Таджикистан и Киргизия обладают значительными водными ресурсами. А их южные соседи – Узбекистан и Казахстан – не менее важными для горных стран региона газом и углем. Это делает конфликт вокруг ресурсов еще более острым и значимым.
Последний серьезный конфликт произошел на границе Таджикистана и Киргизии в 2021 г. В значительной мере он был обусловлен действиями воинских подразделений на границе двух стран, но изначальной-то причиной спора стал вопрос о принадлежности участка территорий, богатого водными ресурсами.
Предполагается, что « водная проблема» в Центральной Азии» может иметь и международное измерение?
В данном случае речь идет о соседнем Китае, который стремится установить в нем и долю своего экономического влияния. Это связано с тем, что Поднебесная стремится через Центральную Азию обеспечить себе стабильные сухопутные коммуникации для транспортировки энергоресурсов и связей с западной Евразии. Причем, Китай стремится одновременно как можно в большей степени избежать морских путей, поскольку на них доминируют США, а также возможны обострения обстановки, как происходит сейчас, скажем, в Красном море.
Кстати, именно американские эксперты из компании Stratfor, считающейся своего рода «частным ЦРУ» указывали на то, что уровень водной проблемы в Центральной Азии может привести к открытым конфликтам. «А если стабильность в Центральной Азии взорвется, то это будет ночной кошмар Китая», – резюмируют эксперты этой организации. И нужно сказать, что такая вот «экспертная оценка» заокеанских аналитиков уж очень напоминает своеобразное руководство к действию для определенных сил.
Кстати Китай сам «включен» в центральноазиатские проблемы с водой. Дело в том, что истоки рек Или, Иртыш и Текес подпитывающие водой несколько регионов степного Казахстана, находятся на северо-западе Китая, в Синьцзяне. И экономика этого также бедного водой района быстро развивается, требуя все больше водных ресурсов. И эта проблема дальше будет только нарастать.
Но это все, так сказать, проблемы большой экономики и большой политики. А как сказывается водный дефицит в регионе на жизни рядовых граждан?
Например, жители многих крупных и не очень городов стран региона, жарким летом систематически сталкиваются с дефицитом воды. В 2023 г в Астане, столице страны, в летний период возникали протесты против отключений воды в моменты, когда температура воздуха поднималась до 40 градусов. В киргизской столице, Бишкеке в течение нескольких летних дней жители оказывались без чистой питьевой воды, что также вызвало протесты. По данным Всемирного Банка, более чем в 300 селах Кыргызстана никогда не было систем водоснабжения., а еще в 600-х сел- чистой воды из-за полной изношенности водопроводов. У более, чем миллиона кырызстанцев сегодня существуют проблемы с доступом к питьевой воде Почти половина населения страны пьет воду из арыков, рек, каналов, родников, или привозную воду.
А Узбекистан находится на 25-месте среди 27 стран, испытывающих наибольший дефицит воды. Значительная часть его водных ресурсов, в большинстве своем поступающих извне, идет на орошение хлопковых полей, это ведь очень влаголюбивая культура. К 2030 году по имеющимся прогнозам, население Узбекистана возрастет до 40 млн человек и дефицит водных ресурсов резко вырастет с нынешнего уровня в 13-14%, до 44-46%.
И тогда для Центральной Азии встает «русский вопрос – что со всем этим делать? Как решить проблему?
Иногда приходится слышать – вот все говорят о дефиците воды в Центральной Азии. но ведь сколько десятилетий мы живем с этой проблемой и ничего… Действительно, апокалипсиса не случилась, но проблема есть. Проблема пусть медленно, но подтачивающая, как социально-экономическую, так и политическую ситуацию в Центральной Азии.
В советское время, она решалась за счет равномерного распределения экономических ресурсов внутри страны и сильной центральной власти, способной не допускать острых внутриполитических коллизий в могущих оказаться проблемными регионах Новые независимые государства, к сожалению, пока такого уровня обеспечить не могут.
Предлагаются различные варианты решения проблемы. Один из них – вернуться к уже изрядно подзабытому проекту поворота вод течения сибирских рек в бедные водой районы Центральной Азии и Казахстана. Однако, несмотря на различные точки зрения на эффективность и экологическую безопасность данного проекта, его потенциальные негативные последствия на обозримую перспективу перевешивают эффект от возможной эффективности с точки зрения обеспечения водой центральноазиатских засушливых земель.
На наш взгляд, следует сделать акцент в большей степени на грамотное и рациональное использование уже имеющихся водных ресурсов, больший уровень интеграции в этой сфере между странами региона. Следует также незамедлительно начать масштабную реконструкцию инфраструктуры водоснабжения в Центральной Азии, ведь эта проблема в очень значительной мере порождена не только количественной нехваткой водных ресурсов, но и в не меньшей степени обветшавшей и негодной к дальнейшей эксплуатации. Кроме того, еще далеко не в полной мере в регионе использованы возможности по опреснению смоленой воды, использованию подземных вод, в том числе глубокого залегания. Технические возможности для этого сегодня имеется, нужен лишь довольно мощный импульс коллективной политической воли региональных государств по интеграции в деле безотлагательного решения этого жизненно важного вопроса.
Беседовал Валерий Емельянов