«Богородица воплощает идеал матери и женщины. И в христианстве, и в исламе». Беседа с профессором Збигневом Миколейко.
Профессор, что в этой Марии такого, что все ее любят?
Я не знаю, любят ли ее все. Но я думаю, что в каждом из нас есть потребность в образце дружественной, материнской женственности, которая, кроме того, усиливается в особые исторические моменты или в определенных социальных группах.
Например, в польском народном католицизме, в более ранние, особенно эпохи, бесправным крепостным крестьянам, была нужен образ матери, скроенyый, как пишет выдающийся социолог Стефан Чарновский, была по образцу «доброй дворовой девицы из двора».
Здесь важен аспект нежности. Нам также нужен какой – то образец матери, и Мария воплощает его. А для верующих людей важен тип идеальной женщины Веры.
Так обстоит дело, например, с Марией не только в христианстве, но и в исламе, где ей поклоняются ( Комментарий ВиМ – в исламе Марию- Мариам чтут, но не поклоняются ей, ибо Коран предостерегает от черезмерности в поклонении см Коран 4: 171).
Это единственная женщина, упомянутая по имени в Коране, где она является образцом набожной мусульманки. Тот, кто предан, повинуется Богу, а также семье, ведет достойную, справедливую, душевную жизнь, не соблюдая поста, молчания и молитвы.
Или мы боимся Бога, а Марии, женщины, немного меньше и потому имеем по отношению к ней больше смелости?
Я думаю, это не так. Бог-слишком абстрактная и далекая фигура для обычных верующих, а Мария-нет.
Христианство в остальном имеет проблемы с Марией, с ее двойной принадлежностью-к божественному порядку и естественному, телесному порядку. Но также, в силу своей телесности, она, подобно Христу, более выразительна, более „проницательна” в опыте веры. Для рядового последователя догма о Троице ведь непостижима, Бог Отец-далекий и суровый, Святой Дух – уже совершенно непостижим. А Христос, воплощенный в Иисусе, и Мария понятны, потому что они одновременно из человеческого порядка.
Поклонение Марии появилось в христианстве очень поздно, после ожесточенных споров, особенно в начале V в. Так что на самом деле догма Богоматери – это только результат Эфесского Собора 431 г. Речь идет об урегулировании такого противоречия: Христос был рожден до сотворения мира, поэтому он не принадлежал к естественному порядку, а между тем Иисус рождается. Так как же совместить эти два аспекта?
Человеческая и божественная природа в Иисусе, конечно же, согласно католическим догмам слиты друг с другом в богочеловечество. Но Мария? Итак, с одной стороны появились несториане, которые утверждали, что она всего лишь мать Христа, с другой стороны были последователи Кирилла, которые признавали, что она Богородица, то есть Мать Божья. Эта точка зрения возобладала. Эфесский собор анафематствовал тех, кто считал, что Мария не Мать Божия.
Но мы мало что знаем об этой Марии: она жила в Назарете…
Я должен остановиться! Это не важно. Эти рассказы о Назарете и т., прошу прощения, это работа так называемых апокрифов и более поздней благочестивой традиции.
Ведь о Марии канонические Евангелия мало что говорят. Остальное-рассчитано на веру и народные предания традицию, апокрифы именно. И из этого было построено такое творение: служанка Господня из Благовещения, преданная, склоненная над младенцем мать. Напротив, благочестивым и важным является евангельский образ матери Долоросы, Богоматери Скорбящей, стоящей под крестом. Это самый мощный момент, самый важный отрывок из апокрифического Евангелия о Марии.
В польском народе этот культ очень силен.
Он силен по разным причинам ,которые часто являются внерелигиозными. И кроме того, Польша христианство принимает довольно поздно, когда этот культ расширяется как в восточном, так и в западном христианстве. Итак, приходит что-то готовое, неоспоримое. Но можно сказать и о том, что на славянстве Мария вошла в место, опустошенное Мокошем, то есть Великой Матерью.
С подобными процессами мы сталкивались в раннем христианстве. Не зря культ Марии устанавливается в Эфесе-ведь там был этот знаменитый храм Артемиды и центр восточных культов, исповедовавшихся в Римской империи. При этом ведутся споры о том, появляется ли Мария вместо этих культов, чтобы вытеснить их, или она является их следующим воплощением и имеет различные аспекты этих древних женских божеств.
Монастырь на Ясной Горе в Ченстохове
Да, как это было?
Здесь нет однозначности. В Польше , конечно, культ приобретает все большее значение, становясь все сильнее и сильнее, на фоне исторических бед, на нянькой и королеой нации.
Самым сильным импульсом здесь являются времена шведского «потопа» (интервенция), начиная с львовских свадеб Яна Казимира и обороны Ченстоховы, образ которой средний поляк знает скорее из романа Сенкевича, чем из реальной истории.
Таким образом, важен XVII век, который создает в 1722 году в Речи Посполитой, вероятно, 1112 центров Марианского культа. Ну а потом наступает XIX век, где нет реального царства, но это царство мистическое, духовное. Так же, об этом говорится в романтико-мистической поэме, « ПанТадеуш» Мицкевича, где речь идет об этих марианских иконах, важных и для поэта, и для всех нас: « Святая Дева , Ты хранишь нас светом, сиюящим из Острой Брамы ( Остра Брама (по литовски – Аушрос Вартай-ворота зари, главная святыня Литвы) Ты замок Новогрудский охраняешь- за стенами его хранимся мы!» (перевод ВиМ).
Остробрамская икона в Вильнюсе
И Мицкевич продолжает говорить нам, что Мария-это залог чудесного восстановления Родины и возвращения ее к жизни. Поэтому она вписывается в национал-патриотическую повестку дня. А марианское движение в XIX в., паломничество к местам поклонения, позволяет увидеть себя как нацию обширного крестьянского слоя. Ведь крестьянин неграмотный, порабощенный, освобожденный от крепостного права где-то там во второй половине XIX в.,особенно на землях отшедших к России, не сознает, как говорит упомянутый Чарновский, что он поляк. И получается поляком он сознает себя , только совершая паломничество в Ченстохову, Вильнюс или Сулиславице.
И чем богослужение в Польше отличается от мирового культа, что оно очень польское?
О нет! Мария-Королева и Баварии, и Венгрии, она присваивается различным местным религиозным культам. Там, где сильна народная католицизм, марианское богослужение глубоко укоренено в Латинской Америке, Испании, Португалии, Польше, Австрии, Словакии, австрийской, Баварской, Италии, Венгрии и восточнославянских странах
Но в Северной Европе с этим плохо. Поклонение Марии также подвергается резкой критике, особенно в протестантской среде, как симптом идолопоклонства, фальсификации первоначальной веры.
И что – то сильно меняется в девятнадцатом и двадцатом веках:
Марианские откровения – те, которые так громко, (Фатима, Лурд, Меджугорье) заменяют более ранние откровения, в которых взрослым, разумным и красивым женщинам ,таким, как Святая Екатерина Сиенская или святая Терезы Авильская, явится жених-Христос.
С другой стороны, в XIX-XX веках мы имеем дело с материнскими откровениями, которые испытывают дети. И появляется заботливая Мария в синем плаще перед Бернадетой Субиру в Лурде или перед детьми в Фатиме.
В чем дело?
О том, что настало время великих войн, массовых бедствий и гибели. Таким образом, возникает потребность в какой-то няне для людей, которые прошли через ад всеобщих войн, лагерей, изгнаний, резни целых народов. И появляется материнская Мария, по детским как бы желаниям, заменяя Христа, который раньше открывался мистикам, зрелым и разумным женщинам.
Ватикан признает только одно откровение в Польше – Ченстоховское
Папский престол вообще сохраняет большую дистанцию от так называемых частных откровений. С ними в Польше мы сталкивались очень часто в условиях травмы, особого политического или социального кризиса: «Люблинское чудо» периода сталинизма, когда картина из собора плакала реальными слезами, Богоматерь на дереве в Пулавах во время польского военного положения, Богоматерь где-то там на стекле… Кроме того, я также думаю, что культ Марии в случае особенно силен в женской среде.
Почему?
Потому что они хотят иметь в божественном мире своего собственного персонажа. Кто-то, кто будет как бы эмоциональные, духовные и любые другие потребности женщин каким-то образом представлял в мире, где божественность была «скроена» очень по-мужски. А верующие женщины нуждаются в своей представительнице. Я не знаю много религиозных мужчин, которые были бы склонны практиковать культ Марии, но я знал и знаю много верующих женщин, которые делают это. Хотя для некоторых течений женского христианства, в частности католического феминизма, Мария Магдалина кажется более важной.
Источник National Geographic (польское издание)
Перевод ВиМ
От редакции: Данное интервью публикуется в рамках политики информационной открытости, проводимой редакцией ВиМ и не обязательно совпадает с редакционной позицией