Cегодняшняя дата 24.02 2024 г возможно из-за своей комбинации цифр будет признана какими-нибудь из многочисленных ныне «нумерологов» датой мистической. Лично вашему покорному слуге-главреду несколько трудно понять эту мистику, хотя ч 24- число в месяце июне –это дата его рождения. А число 6, которое в сумме дают эти две цифры нумерологи называют «личным числом» своего рода цифрой-патроном автора этих строк.
Ну оставим мистику нумерологии, но согласимся, что дата сегодня действительно знаковая для всей нашей страны, современного мира и лично для вашего покорного слуги-главреда. Поскольку на долгосрочный период определила течение его журналистско-аналитической мысли.
Ровно два года назад 24 февраля началась пресловутая «спецоперация» российских войск в Украине, которая радикально переформатировала всю систему международных отношений России, сложившуюся за последние три десятка лет, а также на ее внутреннюю политику и экономику. Разумеется переформатировала для не в самую позитивную для российского общества сторону. Об этом всем СМИ ( и наше в том числе) пишут чуть ли не каждый день, и поэтому сегодня в эту знаковую дату хочется просто поставить (безадресно) ряд вопросов, в связи с этой «спецоперацией». А вопросы назрели хотя бы в силу того, не очень приятного обстоятельства, что начался уже ТРЕТИЙ год спецоперации, а конца ей не видно, как и не видно ее фундаментальных результатов.
Начавшаяся два года назад «спецоперация» имела своей главной целью обеспечение безопасности населения ( преимущественно русскоязычного) Донецкой и Луганской народных республик. Эта задача была в значительной мере обоснована. Провозгласившие в 2014 году в односторонеем порядке независимость Донецкая и Луганская области Украины ставшие «народными республиками», столкнулись с силовой реакцией Киева на этот шаг, в восточной Украине фактически началась гражданская война поставившая под угрозу жизни значительной части мирного населения. Но , если с прежними политическими режимами в Украине полохо-бедно удалось договориться,и не доводить межгосударственные отношения России и Украины до последней, критической черты, то пришедший к власти в Украине в 2019 г. Владимир Зеленский проявил себя абсолютно недоговороспособным лидером, выступая с открытыми угрозами вооруженного реванша по отношению к Крыму и решение вопроса с Донбассом также силовым путем. Таким образом создалась опасность как для населения Донбасса, так и приграничных регонов Юга России. И в контексте такого расклада решение российских властей было вполне оправданным.Но одновременно с Донбассом, российские войска начали продвижение далеко за пределы этого региона, в направлении, харькова, столицы страны Киева, а такжк Херсона и Запорожья. К осени 2022 г были заняты большая часть Херсонской и Запорожской областей- регионов достаточно украинизирован, в которых вопрос русскоязычного населения так остро, как на Донбассе не стоял. Одновременно Москва начала довольно расширительно формулировать цели спецоперации. Наряду с уходом Украины ( в смысле пределов комепетенции ее политического руководства) за административные границы бывших Донецкой и Луганской областей, была поставлена цель демилитаризации и денацификации Украины. Демилитаризация подразумевала нейтральный статус Украины, отказ от размещения на своей территории ракетных комплексов НАТО и возможного вступления в этот блок. При этом Россия не требует, что называется «взамен» вступления Украины в ОДКБ. Денацификация означает, придание русскому языку статуса государственного. Прекращение дискриминации по национальному и языковому признаку русскоязычных граждан, гонений на Украинскую православную церковь и ее верующих, а так же полностью запретит неонацистские организации и движения, политические партии которых руководствуются идеями нацизма и фашизма.
Вот тут у нас возникли первые вопросы и предположения. Мы предполагаем, что вопрос, например, о денацификации является проблемой суверенного украинского государства и его нельзя решать извне с помощью вооруженной силы, ибо это является покушением на суверенитет страны. Наконец, вызывает сомнение адекватность определения существующего режима как нацистского и фашистского. Да, это оголтело националистический режим. Не менее, а может даже в чем-то и более опасный, чем фашизм и нацизм ( национализм имеет свойство глубоко и надолго впитываться в культурную «ткань» того или иного общества. Однако ставить на одну доску нацизм с его расовой теорией и активном воплощении ее в практику известными способами и киевским режимом означает путаницу в понятиях. Нынешняя украинская элита явно не является «расово чистой» по стандартам гитлеровской Германии, сам президент-еврей, в руководстве полно лиц с русскими, тюркскими, и грузинскими фамилиями. Кроме того, нацизм в Украине запрещен законодательно.
Кроме того, использование штампов «нацизма» и «фашизма» не очень профессиональными медийщиками и пропагандистами приводит зачастую к стигматизации в умах россиян всего украинского народа, его истории, языка и культуры. В России проживает с учетом трудовых мигрантов и смешанных семей. никак не меньше 4 млн человек, так или иначе генетически или культурно связанных с Украиной, и подобного рода определения, активно циркулирующие в инфопространстве не могут их не задевать, и вряд ли сослужат хорошую службу нашим народам, которым исторической судьбой предписано быть в месте.
Еще очень большие сомнения с вопросами вызывает поспешное вхождение в состав России Запорожской и Херсонской областей, причем без своих областных центров. Если интеграцию ДНР и ЛНР еще можно как-то легитимно с точки зрения права интерпретировать – уже давно там произошло совершенно определенное волеизъявление местного населения, то о Херсонской и Запорожской областях такое сказать врядли возможно. Реалии тогдашней ситуации показывают, что референдум происходил в условиях военного противостояния, неясных перспектив дальнейшего развития событий на херсонском и запорожском участков линии противостояния, и интеграция в Россию вряд ли сделает новые территории прочным звеном в цепи российских регионов и уж очень сильно отдает классической аннексией части территории суверенного государства.
И теперь нащи конкретные вопросы.
Первый из них- Почему на сегодня на начало третьего года противостояния должным образом не обеспечена безопасность ДНР, ЛНР, а также приграничных районов России . где в последнее время имели место явно целенаправленные и хорошо спланированные атаки ВСУ, жертвами которых стали представители гражданского населения. Кроме того, в массовой медийной пропаганде явно принижается военный и боевой потенциал Украины. Не будем забывать, что украинская. Как и российская армия- это порождение одной советской военной школы, и во многом они воюют на равных. Так что легким для нас это противостояние не было и не будет.
Следующий вопрос – международный. Да, этой двухгодичной «спецоперацией» мы оказались в состоянии тотального конфликта с «коллективным Западом», более острым чем во времена СССР, поскольку нынешняя «холодная война» сопровождается вполне себе классическим «горячим» конфликтом между двумя значимыми государствами практически в самом сердце Европы. При этом Москва все более обозначает свой курс в отношениях с Западом как конфронтацию. Много говорится о «развороте на Восток» и новых альянсах России именно в этих регионах, но вот какая штука- вхождение в состав России новых регионов признали на сегодняшний день только Сирия и КНДР, Со стороны Китая, других государств , в том числе союзников по СНГ такого признания не последовало. Были , конечно личные декларации «понимания ситуации», например. со стороны президента Белорусии, но это отнюдь неравнозначно признанию. Активизируются и «россиебежные» процессы в постсоветском пространстве: Армения «заморозила» свое участие в ОДКБ, а ведь в этой стране находится единственная ныне российская военная база в Закавказье. Не все ладно и на внешнеэкономическом фронте. В условиях тотального прессинга западных санкций буксуют наши оставшиеся основные каналы международной торговли. Недавно банки Турции под давлением США отказались проводить платежи росссийских компаний, а именно через Турцию идет наиболее значительный поток российского «параллельного импорта». Появились проблемы и там, где их не ждали- в расчетах с Китаем, опять же под влиянием западных санкций. Так что к российской политической и экономической дипломатии один общий, но неотложный вопрос- как она намерена практически «разруливать» такую, ну очень деликатную ситуацию.
И, наконец, последнее. Не надо быть лобастым экспертом в политике, чтобы не понимать- затяжная война, с непонятными перспективами и последствиями в финансово-экономическом смысле обе стороны. Даже в нынешней ситуации, когда значительная часть (но не самая большая пока) ВВП уходит на жертвоприношения богу войны, уже заметен разгон инфляции с которой российские власти пока не очень справляются и в случае дальнейшей эскалации конфликта даже при наличии углеводородной «подушки безопасности» перед Россией появятся очертания грядущего социально-экономического кризиса, прежде всего в сфере реальных доходов и покупательной способности большинства населения. Как решать эту проблему, причем в неотложной перспективе?
Вот почему, начавшийся третий год конфликта (мы не именуем его ни «мягко»-спецоперацией» , ни жестко-«войной») должен стать годом, в который вопросы, предлагаемые, вашим покорным слугой-главредом поставлены, и ответы на них получены. Иначе, нас ждет медленное утопание в болоте затяжного межгосударственного и межнационального противостояния.
Валерий Емельянов, Главред ВиМ
В статье выражено личное мнение автора не обязательно совпадающее с позиции редакции ВиМ и одноименной Ассоциации