После прошедших 17 октября парламентских выборов в Ираке, ситуация в этой стране остается критически неопределенной. А между тем, она важна для всего мира, поскольку Ирак занимает важное геополитическое (будучи «буфером» между Ираном, арабским миром и Израилем) положение, а также положение геоэкономическое, обладая одними из крупнейших запасов относительно легко добываемых углеводородов, чем и занимаются здесь компании из самых разных стран мира, в том числе и из Росссии ( «Газпромнефть» и «ЛУКойл»).
Политику всегда очень хорошо и легко связать с шахматами и сложившиеся в этих двух играх комбинации принято называть именами игроков, вокруг игр которых они сложились.
Победивший на выборах блок «Сайирун» ( Идущие вместе) возглавляет известный националистически настроенный шиитский священнослужитель Муктада ас- Садр, опирающийся на иракскую «улицу» и собственные вооруженные формирования. Он даже возглавлял в свое время «мини-государство» – квартал «Садр-сити» в Ираке. Однако, попав в систему иракской парламентской политики, Муктада оказался в патовой ситуации. Как, впрочем и вся иракская политика на сегодняшний день.
По Конституции 2005 года вся полнота законодательной власти в Ираке принадлежит парламенту. Депутаты избирают президента, назначают премьер-министра и министров правительства страны. Однако возможность похождения в парламент большого количества партий, политических альянсов, а также отдельных депутатов самой различной, часто взаимоисключающей направленности. Что сейчас и происходит.
Первым делом необходимо избрать президента и премьер-министра, начав затем формирование правительства. В Иракском парламенте 329 мест. Из них 9 мест зарезервировано за представителями национально-религиозных меньшинств, а 320 занимают избранные депутаты. Согласно парламентским процедурам для избрания президента нужно конституционное большинство в две трети голосов, для назначения премьер-министра достаточно «простого» большинства ( голоса половины депутатов плюс один голос).Плюс к этому для того, чтобы парламент заработал нужен кворум (присутствие на заседании) не менее 109 депутатов. То есть нужно решить довольно сложный «процедурный» ребус, который решать и решить жизненно необходимо для того, чтобы иракская власть , наконец, занялась тем, для чего ее выбрали – управлением страной.
Для решения этой задачи, сначала вставим в иракское политическое уравнение февраля 2022 года цифровые показатели. У победившего блока Муктады сначала было 73 места. Но, как сообщило вчера издание Al-Monitor ас- Садру удалось привлечь в свой блок еще 17 парламентариев, доведя количество его участников до 90. При этом шиит, но иракский националист Садр cделал ставку не на своих единоверцев – «светских», но проирански настроенных шиитов, сегодня составляющих политическую элиту страны, а на суннитские альянсы «Таккадун» экс-спикера парламента аль-Халбуси(37 мандатов), альянс «Азм» (14 мандатов), и ведущую политическую силу Курдистана – Демократическую партию Курдистана (33 мандата).
Шииты, объединившиеся в несколько альянсов, главными из которых является «Государство закона» экс-премьера Нури аль-Малики (33 мандата) ( тот же Al-Monitor о желании 25 депутатов уйти из блока аль-Малики), и альянс «ФАТХ», возглавляемый Хади аль-Амири и по сути представляющий собой политическое крыло (17) депутатов, требуют либо участия в правительстве национального большинства, создание которого провозгласил ас- Садр, либо заявляют об уходе в оппозицию.
Простой подсчет показывает, что садристско-суннитско-курдская коалиция, с учетом расширения правящего блока, набирает 173 голоса, то есть необходимое количество в две трети плюс один, необходимых для формирования правительства. Чего не скажешь о нынешнем положении шиитского блока. Однако для того, чтобы дойти до волнующего момента деления министерских портфелей необходимо избрать президента, который поручит победившему альянсу формирование правительства, на что предпочтительнее шансы у Садра. Только вот пока от формирования вокруг себя конституционного большинства в две трети далеки, как садрcиты и сунниты, так и шииты. Все по сути дела зависит от позиции остающихся независимыми кандидатами, а также от позиции мелких партий. А этот процесс может затянуться до бесконечности, причем в условиях страны, находящейся в глубочайшем социально-экономическим кризисом на фоне высокого уровня народного недовольства .
В условиях Ирака, с учетом чехарды последних лет в «гражданской» политике есть два варианта разрешения кризиса – либо слово берут силовики, и ставят у власти авторитарного диктатора, либо все захватывает уличная стихия с малопредсказуемыми последствиями. Но нынешняя иракская армия – это не армия эпохи партии БААС, Саддама Хуссейна и его предшественников, она не в состоянии в нынешней системе породить такого диктатора. По второму варианту «улица» может вновь выставить ас- Садра, но как лидера «большинства», а оно в Иране «шиитское». И в такой ситуации ас- Садр ради сохранения политического лица и влияния может отказаться от альянса с суннитами и курдами, ( ведь разлом между ними и шиитами сегодня достаточно острый и глубокий) в стране произойдет некое подобие февральской революции 1979 года с Садром во главе, как «иракским Хомейни». Результатом будет «Исламская Республика Ирана», хотя несколько иная, чем ее северный единоверный сосед и несколько дистанцирующаяся от этого соседа.
Но это уже иная проблема.
ИАЦ «Время и мир»
Фото Муктада ас-Садр и экс-премьер Ирака Хайдер аль-Абади