Завершился первый в истории визит главы крупнейшей христианской церкви – католической в Ирак, на святую землю древней Месопотамии, давшей миру праотца и патриарха Авраама-Ибрагима. Для религиозных людей во всем мире это событие более, чем знаковое, это эпохальный момент, оставивший глубокий след если не в умах, то в сердцах многих людей. В целом, религия – это прежде всего душевные чувства и эмоции и уж потом рациональный разум. Недаром есть выражение «Наш Бог- Бог не философов, но Бог Авраама, Исаака и Иакова». Но автор этих строк решил не повторять имеющиеся в большом количестве в сегодняшних СМИ статьи, красиво, часто по восточному цветисто, размышляющих о значении этого выходящего далеко за границы Ирака события, а как историк религии (в одной из «прошлых жизней») рассказать уважаемым читателям уважаемого портала Riataza о глубинных исторических предпосылках события имевшего места в минувший уик-энд, его значении для религиозной и политической жизни нашего мира.
Так уж распорядилась история, что три религии, исповедующие восходящую к библейскому пророку, уроженцу г. Ур(Мессопотамия) Аврааму (Ибрагиму для мусульман) большую часть своей истории находились в конфликтах, вражде, а то и полноценных войн между собой. Сначала «храмовый иудаизм» древнего Израиля, а также языческий мир гнобил Христа и христиан. Затем христианство, став государственной религией во многих странах ополчилось на язычников, иудеев, позднее — на мусульман, а еще позднее на других христиан – евангеликов-протестантов и православных. Для мусульман «исторические» христиане тоже были еретиками, ведь они «делили на три» Единого Бога и провозглашали Христа самим Богом. А это для мусульман уже не только ересь, это «придание Аллаху кого-нибудь в равные Ему, в сотоварищи» то, что по арабски называется «ширк» и является непростительным грехом. Правда в Коране есть положения «тормозящие» насилие по отношению к христианам и иудеям, поэтому эксцессы христианской церкви в отношении иудеев и мусульман не были столь брутальными как некоторые действия католиков (и не только) по отношению к тем же иудеям и мусульманам. Можно вспомнить крестовые походы и инквизицию. Ислам воспринимался в средневековом сознании европейцев (которое определяло именно учение католической церкви), как иудейская или христианская ересь, а то и, вообще язычество. Вот для иллюстрации один пример. Данте в своей великой «Божественной комедии» поместил мусульманских ученых, известных и в тогдашней Европе, таких как Ибн Сина и Ибн Рушд (Аверроэс) в «лимбе»- преддверии ада, куда попадают все добродетельные нехристиане, то пророка Мухаммада и его племянника – четвертого халифа и первого имама шиитов Али поэт «разместил» в четвертом кругу ада – обиталище тех, кто «несет расплату за то, что разделяя копит гнет. Причем на иллюстрациях к «Божественной комедии» Али изображен с расколотой головой, так как во-многом его деятельности ислам «обязан» расколом на шиитов и суннитов.
Ко второй половине прошлого столетия стало очевидно для католической церкви, что многие моменты в ее вероучении и практике требуется менять довольно радикально, прежде всего в отношениях с современном обществе. Ведь помимо позднесредневековой революции в церкви (реформации) пришлось столкнуться с Просвещением, породившим французскую антикатолическую революцию XVIII столетия, затем коммунистическими движениями и революциями. Ко второй половине прошлого века в таких крупнейших странах мира как СССР и Китай восторжествовал атеизм. Как государственная политика, что оказало влияние на весь мир.
Поэтому, и во многом благодаря именно последнему обстоятельству в 1962 году был созван Собор католической церкви, получивший название «2-ой Ватиканский». Согласно его решениям, церковь и ее глава-папа, символически и фактически вышли из продолжавшегося несколько столетий добровольного заточения за «бронзовыми вратами» Ватикана, открывшись как широким массам верующих в традиционно христианских странах Запада, так и другим религиям и культурам. Собор постановил в своих решениях (а соборные решения по канонам церкви стоят выше папских) постановил, что «все люди призваны в Единый народ Божий», и все религии каким-то образом включены в историю спасения человечества. То есть с этого момента, для католической церкви нет «ересей», есть другие религии, причем две из которых исповедуют веру в того же Единого Бога, что и христиане (ислам и иудаизм). В специальном документе Собора об отношении церкви к нехристианским религиям об исламе написано так: «Церковь так же с уважением относится к мусульманам, поклоняющимся Единому Богу, живому и милосердному, всемогущему, Творцу неба и земли». Благодаря своему монотеизму, писал впоследствии папа Иоанн Павел II мусульмане нам особенно близки. Далее в соборной декларации говорится: «Хотя в течение веков между христианами и мусульманами возникали многие разногласия и вражда, Священный Собор увещает всех предать забвению прошлое и искренне стремиться к взаимпониманию, а также вместе защищать и развивать социальную справедливость, нравственные ценности, мир и свободу для всех людей». Эти принципы воплощал своей деятельностью и «папа собора» Павел VI, бывший первым главой католической церкви посетивший мусульманские страны, такие, как Индонезия и Иран (шахский). Непревзойденный вклад в это внес «папа-пилигрим» Иоанн-Павел I, каждый визит которого в ту или иную страну, был не просто ее посещением, но реальным разрушением очередной стены между странами, народами, религиями и культурами. Именно это было отличительной чертой времени того папы. Он стал первым главой католической церкви, помолившимся в мечети в Стамбуле и Дамаске.
Но, как уже неоднократно отмечал автор этих строк, современная история напоминает «американские горки «вверх-вниз, взлет-спад». После ухода Иоанна Павла II, его преемник Бенедикт XVI сделал в отношениях с исламом шаги, которые сложно назвать позитивными. На лекции в 2006 году в своем родном городе Регенсбурге тогдашний папа процитировал мысль одного из средневековых византийских императоров «Что привнес Ваш пророк Мухаммад! Ничего, кроме насилия». Также он в день Пасхи в соборе св. Петра публично крестил перешедшего в католичество из ислама итальянского журналиста египетского происхождения Махди Аллама, сделавшего себе имя на активных исламофобских выступлениях и даже ставшим депутатом Европарламента ( по последним данным, ныне г-н Аллам разочаровался и в католичестве).
Вошедшему на папский трон, после отречения от него Бенедикта XVI, папе Франциску (Хорхе Бергольо) досталось нелегкое наследство. Церковь явно отставала от общества, которое все более и более превращалось в нечто неузнаваемое и ранее невиданное — общество информационное. Вдобавок католицизм изнутри оказался буквально поражен коррупцией и сексуальными скандалами в среде духовенства. Вдобавок к этому, падение СССР и изменения в формально остающемся коммунистическом Китае, стало одной из причин того, что принцип единения и диалога религий, провозглашенный в том числе и католическим Собором, ушел в тень, церкви и религии, активно разбегались по национальным «квартирам», между ними все больше было конфликтов, кульминацией которых стало нынешнее ближневосточное противостояние, имеющее явную религиозную составляющую.
И в этой ситуации нынешний папа сделал в межрелигиозной сфере воистину эпохальные шаги, каковыми стали подписание декларации с суннитским университетом (а,фактически, духовным центром) — аль-Азхар в 2019 году, энциклика (вероучительное послание всем христианам) «Все люди — братья» и, наконец, нынешний визит в Ирак. Суть в том, что этими действиями, в том числе и молитвой в родном городе пророка Авраама-Ибрагима –Уре, папа строит межрелигиозные отношения не на попахивающей «академизмом» гумнистической философии, или некоей необходимостью диалога народов и культур, а на основополагающем принципе трех вер в одного Бога. Подтекст этого межрелигиозного послания Папы, кульминацией которого стала молитва в Уре, можно сформулировать следующим образом: « Все люди братья, не потому что кто-то хочет, чтобы так было, а потому что мы исповедуем одного и того-же Бога, и потому мы не можем не быть братьями. Если же мы зарывшись в наши сугубо земные проблемы, будем делить Единого (а значит неделимого) Бога между собой теологически, этически, а то и национально-политически, все это будет означать одно – или Бога нет, или мы все, называй себя хоть сто раз мусульманами, христианами или иудеями — все суть «безбожники» и «еретики». Эта мысль в духе слов и дел папы сформулировал автор этих строк. Под свою отвественность. В подтверждение – цитата из проповеди папы Франциска в Уре:
«СЕГОДНЯ МЫ ВСЕ – ИУДЕИ, ХРИСТИАНЕ И МУСУЛЬМАНЕ, ВМЕСТЕ С НАШИМИ БРАТЬЯМИ И СЕСТРАМИ ИЗ ДРУГИХ РЕЛИГИЙ- ПОЧИТАЕМ НАШЕГО ПРАОТЦА АВРААМА, ДЕЛАЯ ТО, ЧТО ДЕЛАЛ ОН: ВЗИРАЕМ НА НЕБЕСА ВЕРШИМ СВОЙ ЗЕМНОЙ ПУТЬ».
Взглянем и мы с «небес» сугубо религиозной истории на политический эффект папского визита. С учетом отрицательного ответа на известный вопрос т.Сталина «Сколько у Папы Римского дивизий?» об этом вряд ли приходится говорить в нынешней военно-политической ситуации. Но вот с точки зрения международного «пиара» эффект есть.
Во-первых, «зажатый» между Западом и Ираном Багдад, ясно дал понять своему северному соседу, что больше склоняется в сторону первого, причем не только на уровне государственной политики, но и позиции религиозного сообщества страны, что продемонстрировала встреча в ан-Наджафе с главой иракских шиитов (и без преувеличения можно сказать духовным главой шиитов всего мира) аятоллой Али ас-Систани. Эксперты отмечают, что при этом тон официальных иранских СМИ в освещении папского визита был достаточно позитивным. Это наводит на предположение о том, что Иран попытается, возможно, принять папу… у себя. Это был бы неплохой политико-пропагандистский дивиденд с учетом вновь наметившегося переформатирования отношений с Западом.
Второй момент — главными бенефициарами с точки зрения международного «пиара» папского визита стали – курды Башура. Впервые на их земле глобального масштаба, ведь папа отслужил на эрбильском стадионе не просто мессу, а мессу воскресную, главную в литургической традиции церкви. Это продемонстрировало всему миру, что в Иракском Курдистане нет межрелигиозных проблем, в отличие от остальной части Ирака, а также соседней Рожавы. Не секрет, что в этом регионе, несмотря на все действия и заявления администрации автономии о межрелигиозном и интернациональном характере ее политики, большинство ассирийско-христианского населения пока не очень доверяют этим утверждениям, считая, что их религиозные права пока не гарантированы должным образом.
Да и в целом, все указывает на то, что значение религиозного ( точнее, межрелигиозного фактора) возрастает. Такие у нас время и мир. Без религии- никуда. Особенно, на Востоке, Ближнем и не очень.
Валерий Емельянов, ИАЦ «Время и мир»
Фото:Папа Франциск на руинах христианской церкви в Мосуле.